Культурная жизнь столицы так насыщена всевозможными выставками, концертами, премьерами, что порой в этом калейдоскопе трудно разобраться даже профессиональным критикам. Но среди изобилия всегда есть такие культурные явления, что надолго западают в душу, ярким росчерком всплывают в памяти, приносят радость от сопричастности. И здесь не важен масштаб, престижность, модность, главные критерии — неравнодушие, искренний интерес, новизна и, конечно, полный восторг.
Начну, пожалуй, с художественных выставок. Их многообразие несказанно порадовало — Ларионов, Верещагин, Бурлюк, Фальк, «Арлекины Серебряного века» Судейкин-Сомов-Сапунов, Куинджи, Фрида Кало, Шемякин, Кабаковы. Список можно продолжать и продолжать, а вот две запомнились мне особо. Это грандиозная выставка «Шедевры живописи и гравюры эпохи Эдо» в ГМИИ им. Пушкина и небольшая, но очень необычная в Еврейском музее и центре толерантности «Исаак Левитан и авторский кинематограф».
Текущий год был годом Японии и японцы насытили его качественными и любопытными событиями, одно из которых — выставка живописи и гравюр.
Интерес был огромен, очереди как на европейские шедевры и это того стоило. Выставку сопровождала лекция ее куратора, заведующей отделом научных исследований Токийского национального музея Тадзавы Хироеси с обстоятельным введением в историю и традиции различных художественных школ и отдельных художников. Были организованы мастер-классы по живописи тушью и каллиграфии. Подробно ознакомили с возникшим в эпоху Эдо (17-19 вв) направлением укие-э — жанр, отражающий мир удовольствий и развлечений. Поэтому в ранний период на гравюрах — изображения красавиц из веселых кварталов, актеров театра Кабуки, торговцев, влюбленных. Их лица лишены яркой индивидуальности, эмоциональной выразительности, но детали костюма и окружающие предметы так тщательно и скрупулезно прописаны, что просто невозможно оторваться. В зрелый период истории гравюры появились другие жанры — театральный, историко-героический, изображение цветов и птиц, пейзажи. Все они поражают многофигурными композициями, особой эстетикой цвета, позволяют прикоснуться к философии созерцания жизни. Особенно меня тронул тот факт, что каждая художественная артель старалась выпускать гравюры высокого качества и большего количества (вот здесь внимание) с целью удешевить их стоимость и позволить даже беднякам украсить свое жилище.
Еще были потрясающей красоты ширмы, где каждый цветок, птица и зверь имеют особое значение, а их сочетания раскрывают смысл события, радостного или печального. Длинные, двух-трех метровые свитки с батальными и жанровыми сценами приковывали к себе надолго и научили меня терпению, дотошности и упорству.
Необычность выставки Левитана заключалась в креативном подходе ее создателя — художника Эй Джей Вайссбарда. Лиричные, щемящие пейзажи неброской красоты русской природы органично вписывались в кадры авторского кино Тарковского, Говорухина, Сокурова, Кончаловского, Соловьева, Звягинцева и других режиссеров. Картины как будто оживали, находя свое реальное воплощение в журчании ручья, в луговой траве, в туманном утре, в шорохе листвы, в ностальгических хороводах березовых рощ. И такое взаимопроникновение застывшей живописи и меняющейся киношной картинки создавали атмосферу вечного, не проходящего — гармонии, светлой, тихой грусти и нежности, здесь, в шумном мегаполисе, среди быстроты сумасшедшей жизни.
Х юбилейный фестиваль Российского национального оркестра стал ярким событием в музыкальной жизни Москвы. Шесть незабываемых концертов с участием именитых скрипачей Крылова и Репина, молодых оперных певцов и дивы — сопрано Анджела Георгиу, дирижеров Оливьери-Монро, Джозефа Р Олефировича и, конечно, Михаила Плетнева. Была удивительно тонкая, филигранная подача музыки Чайковского, Римского-Корсакова, Бруха и Шостаковича. Были неожиданные сюрпризы. Концертное исполнение комической оперетты Бернстайна «Кандид» своей карикатурой на излишне мрачные оперные сюжеты, несуразностью и абсурдом вызвало живое восприятие и даже смех у публики. На закрытие тоже был припасен нечаянный подарок — РНО и народные инструменты. Баяны, домры, балалайки органично вписались в «хор» оркестра, лихо солировали, раздувая меха и выдавая головокружительные трели, чем и заслужили искренние аплодисменты.
Фестиваль закончился по традиции с большим успехом, а я ни за что не забуду еще одно событие, связанное с Михаилом Плетневым — его сольный фортепианный концерт.
Плетнев — дирижер и художественный руководитель оркестра — явление выдающееся, Плетнев — пианист — явление уникальное. В музыкальном мире много потрясающих, ярких исполнителей, но Михаил Васильевич и не исполнитель вовсе, в традиционном понимании. Он — ретранслятор, он через себя транслирует музыку из космоса, от ее божественного начала. В последнем концерте Михаил Плетнев играл Бетховена и Листа «позднего периода». Знаменитая бетховенская «Аппасионата» прозвучала для меня как никогда раньше не слышанная, неведомая. Не было привычных слуху звуков, издаваемых инструментом, возникало особое звуковое пространство, в которое впадаешь, как в иное измерение, без времени, горизонта и других земных привязок. Исполнение было абсолютно новаторским, без традиционно принятого взрыва мощи и вызывало совершенно противоположные эмоции — тревогу, безысходность, отрешенность. Не было бунтарского призыва к борьбе и сопротивлению, созревало принятие бренности сущего, уверенность в силе покоя, утешения, мудрости. Плетнев открывал новый, другой пласт музыки Бетховена, лежащий глубоко в подсознании и это было настоящее потрясение, вызывающее восторг перед великим талантом, истинно божественным даром пианиста.
В 2018-м Московский академический Музыкальный театр им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко отмечает столетний юбилей. Театр задумывался великими реформаторами как симбиоз оперного и драматического искусства, вокальное исполнение виделось им живым и содержательным, а не застывшим костюмированным действом. В 1939 году к ним присоединилась балетная труппа Викторины Кригер. Во все времена Музыкальный театр был открыт креативному, неожиданному, даже провокационному, реконструкция в 2006-м и современное техническое оснащение позволяют создавать уникальные новаторские постановки. К столетию подготовили Гала-концерт с номерами из премьерных и самых удачных спектаклей, с выступлениями ведущих солистов. Это было солидно, но вполне традиционно. Ярким событием для меня стало другое… Есть у Музыкального театра козырная карта, особый бонус — одна из величайших сопрано современности — Хибла Герзмава. На юбилей родного, по словам самой певицы, театра она представила дерзкий, в духе новаторских исканий проект «Опера.Джаз.Классика». Вызов для себя и для публики. В сопровождении джазового трио Якова Окуня Хибла исполняла классические арии в джазовой аранжировке — Доницетти, Рихард Штраус, Чилеа, даже знаменитая Каватина Нормы Беллини. Необычно, непривычно слуху и стереотипам восприятия, но голос так красив и звучен, а его обладательница так женственна и чувственна, что все штампы уступили смелому эксперименту. Было и настоящее открытие — романсы Чайковского в джазовой интерпретации звучат абсолютно гармонично, легко адаптируя салонную музыку современному восприятию. Заканчивался вечер хорошо известными шлягерами, но даже «Smile» звучала по особенному, индивидуально, не проникнуться было невозможно. Навсегда покорили невероятная энергетика, искренность и особенный дар Хиблы Герзмава — дарить красоту, любовь и радость.
Просто необходимо отметить два фестиваля — 13 фестиваль-школа современного искусства «Территория» и VI Международный фестиваль современной хореографии «Context.Diana Vishneva».
«Территория» была создана креативной группой практиков современной театральной сцены и арт-пространства, возглавляемых Евгением Мироновым, Чулпан Хаматовой, Кириллом Серебренниковым. Фестиваль дает возможность увидеть «другое» многожанровое искусство, новую интерпритацию, обогатить себя острыми, неожиданными впечатлениями. В этом году это с лихвой удалось Хоферу Шехтеру и его знаменитому на весь мир «ШОУ». Израильский танцовщик, хореограф, композитор в своем творчестве корнями уходит в труппу Батшева Охада Наарина. «Шоу» Шехтера — абсолютно заворащивающее мимо-клоунадное представление, без навороченной хореографии, пантомимно забавное. Оно зацепило особенным ритмом, который создает постановку, задает ее темп. Работает все — от языческих танцев до степа под электронную музыку, бьющую в уши металлическим звоном. Ритмика танца проста, но завораживает своей методичностью схемы, из которой то и дело комично «выскакивают» танцоры и создают дуэты. Псевдобарочные костюмы и неяркий свет создают контраст с метаморфозами, происходящим на сцене — и вот уже в руках танцовщиков воображаемые клинки и пистолеты, которыми они с особым удовольствие гротескно убивают друг друга, но «не насмерть». «Убитые» падают, чтобы сразу вскочить. продолжить неумолимый ритм танца. Финал выглядит настоящим фарсом, эпатажным лицедейством, вызвавшим лично у меня взрыв искреннего, уже не сдерживаемого хохота.
В 2018-м году в рамках программы фестиваля «Context» Диана Вишнева пригласила Национальный балет Канады и лидера современной хореографии Охада Наарина с постановкой «Венесуэла».
Балет Канады под руководством Карен Кейн представил искушенной московской публике три одноактных балета.
«Бытие и ничто» хореографа Гийома Коте (бывшего солиста труппы) на музыку Филипа Гласса, «Paz de la Jоlla» Джастина Пека, «золотого» мальчика американского балета на музыку Богуслава Мартину и «Возникновение» уже известной Кристал Пайт. Первые две постановки при всех очевидных достоинствах грандиозного впечатления не произвели, а вот последняя — чистый восторг ! О ней и расскажу. Карен Кейн заметила Пайт на Гала представлениях, когда Кристел еще танцевала contemporary и пригласила поставить балет в стиле модерн. Так появилось «Возникновение» («Emergence») на музыку Оуэна Белтона. И это, действительно, потрясающе. Из ломанных, угловатых, ползающих тел возникает жизнь, жизнь насекомых. Они вихрятся в диком круговороте , подчиняясь особой пластике, порой коряво-уродливой, порой стройно выстроенной. Из мельтешения и хаоса являются, красиво прорисованные хореографом, параллели, диагонали, колонны римского легиона! Дуэты и соло танцоров рисуют причудливые узоры, демонстрируют замысловатую комбинацию тел, отдельных постановок рук и ног, поз, от которых не оторваться взглядом ни на миг. Я была околдована невероятно притягательным, уродливым, завораживающим миром живых существ. Танцоры демонстрируют гуттаперчевую гибкость, движения то четко синхронны, то выстреливают поочередно, в быстром, «по-армейски» отлаженном темпе. Из хаоса необратимо надвигается хорошо организованный механизм. Демонический. Страшный. Подавляющий. Точная сценография — едва подсвеченный подземный улей, он то мягко затягивает, то угрожающе ослепляет. Грандиозное, в унисон, чувственное и безукоризненное исполнение. Это настоящая правда артистов надолго сохранится светлым чувством в моей душе.
Были еще яркие премьеры в Большом и Музыкальном театре. Это балеты Джона Ноймайера » Анна Каренина» и «Чайка», любопытная постановка «Человек из рыбы» Бутусова по пьесе Аси Волошиной, и красивейших спектакль Аллы Сигаловой «ХХ век. Бал» во МХАТе им Чехова, «Три сестры» в СТИ Женовача и много-много других интересных событий. Замечательно то, что они в репертуаре театров и переходят с нами в 2019 год и о них мы обязательно расскажем!
Автор: Анна Виноградова
