Последняя часть фильма «Голодные игры: сойка пересмешница» — часть 1, поднялась на верхнюю трочку международных киносборов. Хотя этот голливудский блокбастер предназначен для молодежи, он содержит довольно-таки подрывные идеи массовой революции, экономического саботажа и популистской борьбы против олигархии.
Темы народных восстаний особенно уместны в свете нынешних гражданских волнений, происходящих по всему миру: от улиц Гонконга до США. Последние «Голодные игры» попали в определенный zeitgeist мирового восстания. Продемократические протесты в Тайланде даже скопировали из фильма символ восстания для своей собственной борьбы с репрессивным режимом. К тому же один из ведущих актеров фильма, Дональд Сазерленд (Donald Sutherland), недавно объявил: «Я хочу, чтобы «Голодные игры» подняли революцию».
Несмотря на эти опрометчивые заявление, революция, изображенная в фильме, является на удивление простым и незрелым образом свержения «злой» фигуры, стоящей у власти. Это неудивительно, поскольку фильм предназначался для подростков, однако в контексте политических перегрузок эта антиавторитарная картина вызывает все больше беспокойства. Она усиливает преобладающие на Западе идеи социальных перемен, укрепляя мысль о том, что необходимо всего лишь убрать врага. Беспокоит то, что этот вид подросткового восстания не ограничивается лишь рамками подросткового же развлечения, но все больше формирует наши взрослые фантазии.
Подростковое восстание
События третьей части «Голодных игр» происходят посреди полномасштабного народного восстания. В отличие от предыдущих фильмов, которые сосредоточены в основном на самих играх, эта часть рассказывает лишь о попытках сопротивления вдохновить народ угнетенных дистриктов на массовое восстание против богатой столицы и ее подлого Президента Сноу.
В рамках мелодрамы о подростковой любви лежит потенциальная фундаментальная критика статуса кво, которая очень напоминает наши времена. Идея богатой столицы и ее граждан, эксплуатирующих рабочих на периферийных территориях, резонирует с существующим мировым делением на богатые и бедные страны. Вдобавок она говорит об экономических проблемах, связанных с растущей силой рынка и обостренных финансовым кризисом 2008 года.
Эти фильмы вызывают настоящий гнев у многих людей, которые видят реальный мир, делящийся на тех, кто «имеет», и тех, кто «не имеет», управляемый привилегированной элитой и их политическими силами.
Действия в фильме сосредоточены на преодолении правления злостного лидера, что отражает образ народной борьбы, с теми, кто находится у власти. Проигнорирован, возможно, менее драматичный, но более важный процесс коллективного преображения общественных норм, структур власти и особенностей.
«Голодные игры», несомненно, изображают взрослые темы, но так, что в первую очередь привлекается внимание молодежной аудитории. Отважная борьба главной героини Китнисс против Президента Сноу и скрытое недоверие к людям, находящимся у власти, предположительно поддерживающих ее, говорят о подростковом желании поднять героический бунт против тех, кто имеет над тобой власть.
Юношеское видение перемен
Эта парадигма «мы против них», конечно, полностью понятна в контексте детских развлечений. Вызывает беспокойство то, как точно данная парадигма отражает современный политический дискурс в реальном мире. Отражает достаточно проблематичные официальные взгляды и политику Западных правительств, особенно США и Великобритании. Их диалог о «преобразовании мира» (например, принесение демократии на Ближний Восток) сосредоточен на уничтожении их «врагов». Это и позиция современных лидеров, утверждающих, что все проблемы можно решить, «избавившись» от самых угрожающих противников — от Саддама Хуссейна до Усамы бен Ладена и недавнего «страшилки» Исламского государства, Абу Бакр аль-Багдади. Сложные социально-экономические и политические проблемы уменьшаются до упрощенного плана убить всех «плохих парней». Неудивительно, что пока эти разговоры могут вдохновлять людей, найти и обеспечить долговременное решение проблем не удастся.
Люди, вышедшие на улицы, как в фильме, так и в жизни, до определенного момента действительно ставят своей целью достижение правосудия путем контроля или удаления тех, кто находится у власти. Их внимание сосредоточено на тирании Китайской коммунистической партии или расизме плохого полицейского.
Будь то на экране или в словах политического лидера, или в выкриках бунтующих масс — путь к социальным переменам выглядит практически одинаково: все что необходимо – это уничтожить тирана и таким образом покончить с тиранией.
По направлению к взрослой революции
Все это очень привлекает, поскольку соответствует нашим глубоким детским желаниям. В сложном мире мы хотим найти виноватого, быстро все исправить, иметь олицетворенную мишень, чтобы направить на нее наши надежды или страхи. Только взрослея человек понимает, что винить нужно не отдельного человека. Виной всему — основополагающая система, которая руководит его действиями и таким образом требует изменения.
Поэтому необходимо рассматривать возможность не только уничтожения, но и восстановления общества. Это требует размышления о том, что для достижения счастья надо не просто свергнуть находящихся у власти людей, но и конструктивно изменить структуры, которые делают законными и рационализируют их авторитет. Это — разница между раздраженным восстанием и трансформационной революцией.
Борьба с властью на киноэкранах и в новостях определенно отдает драматизмом. Существует мало историй более волнующих, чем те, которые рассказывают о победе над тираном и восстановлении справедливости. Однако в этом драматичном изображении социальных перемен отсутствует реальная созидательная деятельность – способность всем вместе найти новые способы создать и воссоздать наше общество.
В современный век молодежные восстания не просто преобладают в качестве темы для подростковых развлечений. Как ни страшно это признавать, наши взрослые политические фантазии тоже этим подпитываются.
