В нашем предыдущем интервью мы общались с христианским хиппи, который пронес свои убеждения с начала 1970-х, когда началось масштабное пробуждение среди «детей цветов», раскинувшееся по всему калифорнийскому берегу США, до наших дней. И пуcть не такими многочисленным, но не менее ярким было пробуждение среди молодежи в Украине конца 1990-х, когда люди тысячами могли проводить молитвенные служения в центре Киева, а мегацеркви росли, как грибы. Одним из самых ярких и неординарных служителей тех лет был Игорь Шипицын, которого молодежь тех лет запомнила под «ником» МС Пастора. Мы поговорили с ныне живущим в Нью-Йорке Игорем о пробуждении среди украинской молодежи 1990-х, о творчестве и о том, почему он стал МС Пастором.
Как все началось?
Все началось с моего покаяния и призвания. Когда я анализировал свою жизнь, то понял, что это все было устроено Богом. Еще до покаяния я занимался творчеством – фотографировал, создавал театр для молодежи. И я был старше всех моих театралов на 15 лет. С молодежью мне всегда было интересно. Это началось в конце 1980-х начале 1990-х. И благодаря той молодежи, которая у меня была в театре, я принял Христа.
Твои «театралы» начали тебе проповедовать?
Некоторые из участников театра приняли Христа и отказались участвовать в моих постановках сумасшедших. Я на них тогда очень обиделся, начал спорить и не соглашался с их мнением. И начал читать Библию, чтобы им доказать на ее основании, что можно делать то, что мы делаем. Дочитался до того, что понял – Иисус Живой и Он воскрес! И решил Ему – Живому Богу – помолиться. Никогда до этого прежде не молился. В Библии была молитва Отче Наш, ее я и произнес. И тут сошел Свет, как фотовспышка! Так произошла моя встреча с Богом. После этих переживаний, я начал опять искать этого ощущения. Молился каждый день и читал Отче Наш, но ничего не повторилось. Я пошел к друзьям, а у них в гостях сидел проповедник. Он меня спросил: «Как дела?», на что я ответил: «Плохо». И рассказал про те ощущения, которые ищу снова. Проповедник предложил помолиться, а я попросил его просто написать мне молитву на бумаге, чтобы я потом каждый день ее произносил с листа. Но он настоял, и я помолился и вновь пережил те ощущения встречи с Богом, какие были в первый раз молитвы и которые искал.
И это уже в корне поменяло твою жизнь?
Вернувшись домой, я вдруг все увидел другими глазами. Мои прежние фото-работы мне стали противны. Тянуло к свету. Я стал читать Библию и понимать содержание. Утром я поехал на автобусе, и пассажиры вызывали у меня чувство любви к ним, а не апатию. И эти перемены мне понравились. Постепенно я начал ходить с друзьями в церковь, стал делать другие фото – светлые. Творчество после покаяния началось. Как у Цоя. Мне иногда кажется, что он покаялся перед «Черным альбомом». Помню, будучи панком, плевался от этого альбома, а потом послушал и увидел в нем свет. Другое светлое творчество. Такая как бы попса. И у меня началась попса, в хорошем смысле. Я получил освобождение от своего старого творчества и негатива. Потом уже на протяжении двух лет я ничего не делал в творчестве и просто ходил в церковь.
Но уже в стенах церкви ты решил опять вернуться к творчеству, но уже в иной форме?
Я организовал домашнюю группу у себя дома. И почему-то ко мне ходила исключительно молодежь. И около пяти сумасшедших. Крестил некоторых приходивших в ванной, за что меня потом ругал пастор. Я тогда просто не знал, что нельзя по традиции совершать водное крещение самостоятельно. Оглядываясь назад, я потом уже понял, что начинал свое служение именно с подростками.
А как начался твой качественно иной старт в служении?
Меня из Светловодска пригласил в Киев Костя Косячков (музыкант и экс-лидер группы «Масада» — прим.). А Глеб Спиваков (пастор-бизнесмен – филантроп – прим.) помог устроиться в студию «Эммануил». Потом, намного позже, я перешел работать оператором на светское телевидение. В Киеве посещал церковь «Мировая Жатва» Дмитрия Масона. Там было много молодежи, а мне было уже 40 лет. Выглядел я молодо и чувствовал себя подростком. Мы часто гуляли с молодежью после собрания и я решил: зачем просто сидеть в домашних группах за чаем, если можно включить на улице музыку и тусоваться христианским собранием? И тогда мы назвали себя «стрит-движение», слушали электронную музыку и повторяли танцевальные па. И что интересно, когда молодежь выходила на сцену, в Киеве еще продолжалось большое Пробуждение. Вроде 1999 год был. Так вот, тогда много молодежи изъявляли желание тусоваться церковью. И почти все они до сих пор в церкви, а прошло уже почти 20 лет.
И вот после одной и таких тусовок, у меня появилось желание проповедовать. Я приглашал молодежь проповедовать на улицах, но шли со мной всегда только пара человек. Я подходил к прохожим, и проповедовал им в стиле рэп. Вел себя достаточно экстравагантно (смеется). Даже не понимаю почему. Меня мало кто тогда поддерживал.
И вдруг я увлекся молодежной модой. После 7 лет в церкви я совсем потерял чувство моды. Я увидел в Киеве парней в широких штатах и подумал: «Ого! Неужели так модно одеваться теперь!?» И мне такая мода понравилась. Я помолился Богу: «Научи меня одеваться модно». И вот увидев тех модников, я начал расспрашивать, где такую одежду можно купить. Но решил не повторяться, а сам делал такую моду. На Майдане я увидел людей, которые одеваются, как рэперы, во всю широкую одежду. Сегодня никого таким не удивишь, но тогда это бросалось в глаза. И я пошел «подглядеть», как тусуется тогдашняя молодежь.
После работы каждый вечер я приходил туда и смотрел на тусовщиков. И услышал внутренний голос: «Иди и проповедуй им». Я испугался и ответил: «Нет, я не хочу. Я боюсь!». Но все равно послушался и пошел. Для смелости я взял одного брата во Христе с работы, и мы вышли на Майдан, где я стал той же молодежи читать стихи о Христе в стиле рэп. Сейчас так уже не читают, но тогда так читать было нормально. Стихи были из одной песни Валерия Коропа.
Эй, дружище, послушай меня,
Я люблю Иисуса – Иисус любит тебя…
Они выслушали это текст и были удивлены. Завязался контакт. Позже я узнал, что чтобы заинтересовать тех ребят из тусовки, надо было зачитать что-то рэперское. Поэтому меня они сразу приняли. Я им не проповедовал сразу, а просто дружил с ними. Им было по 14-15 лет. Я потихоньку начал молиться за них и приводить к Богу. Молились за их нужды и говорили о Боге. Они меня считали главным священником Майдана. Когда к ним приходили новые люди, они им говорили: «Спроси сначала разрешения у пастора, прежде чем тусоваться с нами». То есть, доходило до смешного. Затем, они пригласили меня на дискотеку и решили меня облагородить, покрасив волосы в синий цвет. И я стал виден издалека. Потом в этот клуб они меня порекомендовали в качестве МС, я сначала отказался, но меня уговорами взяли и даже зарплату платили. Я читал христианские тексты в стиле рэп и Библию под музыку. Меня начали приглашать и в другие клубы, где я всегда проповедовал. Я даже как-то проповедовал в местном гей-клубе.
Как ты стал МС Пастором?
Один ди-джей ко мне на Майдане подошел и спросил: «Как твой ник?» Я говорю: «Нет у меня ника». А он: «Кто ты? Ди-джей или пастор?» Я ответил: «МС». Так я и стал МС Пастором.
Ты ведь уже под этим именем записал электронный альбом Doctor Jesus? Как вообще это случилось?
Леха Дрозд (экс-лидер группы Drozdy – прим.) предложил сделать запись «Доктор Иисус», где мы поверх электронных песен записали мои стихи о Христе. Конечно, звучит он на сегодняшний день примитивно и сегодня я бы все по-другому сделал, но тогда этот альбом стал первым в своем роде у нас. Но сама музыка не была целью. Музыка была просто инструментом.
Мы тогда еще делали христианские дискотеки, но у всех, кто пытался это делать, не очень получалось. Основное наше движение было на Майдане.
Потом мы всех собравшихся приглашали на «байбл пати» (Библейская вечеринка – прим.). Мы иной раз шли, а за нами по пятам шла другая молодежь и сама напрашивалась на эту «вечеринку» в то время, как мы их уверяли, что им не будет интересно.
Самых горячих мы крестили в фонтанах на Майдане, для того, чтобы все видели наше служение.
И все было радужно? Без сложностей и потрясений?
На самом деле все начиналось нелегко. Как только я начал свою деятельность, я почувствовал, как мне противостоят духовные силы. Власти были сильно обеспокоены движением на Майдане. Меня забирали в милицию, проводили обыски у детей. Угрожали расправой. Иной раз чуть ли не до убийства доходило (не стал углубляться в историю — прим.).
Вначале служения на меня нападали скинхеды. Но сложнее все-таки были гонения со стороны властей, особенно когда мы проводили акции против наркотиков.
Да и в церкви никто, кроме молодежи, наше движение не понимал и не принимал. В общем, к тем трудностям, у меня были духовные трудности со своими братьями по вере. Осуждали нашу музыку, нашу тусовку и стиль одежды.
Как-то я пришел на молодежное служение и привел с собой человек пятьдесят. Меня вызвал обеспокоенный молодежный пастор и говорит: «Я не знаю, что с ними делать?» Я отвечаю: «Зато я знаю», а он: «А мне домой пойти?» Хотел ответить ему, что «да», но сдержался. Церковь была неспособно принять это движение.
То есть тебе доставалось от всех?
Стрессовые ситуации были почти каждый день. Первая стрессовая ситуация произошла уже через первые две недели, после того, как я начал служить. Один «олдовый» (завсегдатай – прим.) чувак из тусовки «рэперов» приревновал к моей популярности и вдруг подошел и замахнулся на меня отверткой, но на полпути к моей шее его рука остановилась. Я решил, что он меня просто пугает. Потом он мне говорит: «Пошли, говорим». Колени мои трясутся, я иду, а он мне: «Я хотел тебя ударить, но кто-то или что-то остановил меня». Я тут же начал ему проповедовать и сказал, что его Бог остановил. Через пару месяцев он вернулся и рассказал, как в тот же день попал в милицию за драку и два месяца пробыл в СИЗО, где ему передавили сухожилия на руках наручниками. Я предложил ему помолиться за это, но он ответил, что уже сам ранее помолился и получил исцеление. И потом он ходил и говорил всем, заступаясь за меня: «Кто тронет его, будет иметь дело со мной!».
Потом через год ко мне подошел один парень из нашей тусы и предупредил, что надо уходить, потому что к Майдану идут скинхеды после футбола с намерением всех бить. Я остался, потому что это было наше место служения. Вижу, надвигается серая стая, подходят ко мне, начинают выяснять… Один заступился, но потом все равно на меня налетели, начали пинать, сломали два ребра. На следущий день я вернулся на Майдан побитым, и они опять подходят и я уже думаю: «Если и сейчас побьют, уже не выживу». Но главарь скинов говорит всем: «Пастора не трогать, а то буду бить».
Я в больницу попал, в легких собиралась вода, но получил исцеление и выписался на третий день. Это было не первое исцеление. У меня до служения постоянно болела нога. И когда я начал служение, я поймал себя на мысли через месяц, что у меня колено уже не вылетало.
А из самых приятных воспоминаний тех служений, какие остались?
На Майдане я встретил свою жену Свету. Она тоже проповедовала со мной. Вместе мы переформатировали служение в дискотечный вариант. Ведь нас в церкви не принимали, и мы решили вести молодежь в свою церковь. Мы назвали ее «Шелтер» (с англ. прибежище – прим.). Мы просто стали делать концерты. Проповеди и служения мы проводили на улице, на Крещатике и Майдане. Концерты были все роковые, но музыка была по содержанию прославлением. Собиралась большая толпа молодежи. Мы проповедовали и молились, и имели успех в этом. Проводили мы такие концерты каждые субботу и воскресение. Хотя самое первое служение у нас было в ночном клубе. Костяк «шелтера» помогал делать концерты, и каждый раз мы буквально воевали с милицией за право проводить служение и служить Богу. Когда мы вступаем в призвание, Бог разрушает всякое ярмо.
