Два автора Entertainment Weekly (EW) обсудили тему, почему нельзя игнорировать самую странную и сложную книгу Толкина.
В 1977 году, спустя четыре года после того, как Дж.Р.Р.Толкин умер, его сын Кристофер завершил и опубликовал самую амбициозную и растянутую книгу своего отца: «Сильмариллион». Отчасти предыстория к «Властелину колец», отчасти запутанный героический эпос и отчасти странные размышления о создании вселенной, «Сильмариллион» — это очень странная и сложная для чтения сага. Это произведение написано царственным стилем, его размах невероятен, а сюжет (если вы вообще сможете уследить за центральным сюжетом) рассказывает о настоящей любви, предательствах, случайном инцесте, богах, демонах, судьбе всего мира и трех сияющих камнях, известных как Сильмариллы.
Книга странная. Книга сложная. В книге десятки персонажей с практически идентичными именами.
Но это очень красивое и вдохновляющее произведение.
Совсем недавно был 40-летний юбилей публикации книги, и чтобы отметить это событие, два самых заядлых толкиниста в штате EW, Кристиан Холуб (Christian Holub) и Дэван Когган (Devan Coggan), собрались, чтобы обсудить замечательную странность «Сильмариллиона».
КРИСТИАН ХОЛУБ: Мы дожили до 40-летнего юбилея «Сильмариллиона», возможно, самой непонятной из больших работ Толкина, и определенно единственной, по которой Питер Джексон еще не снял фильм. Дэван, мы с тобой большие фанаты этой книги, однако, похоже, существует разделение на преданных фанатов Толкина, которые ее обожают, и остальных читателей, которые скептически относятся ко всей этой космической тарабарщине. Как ты думаешь, отчего произошло такое разделение, и когда ты сам впервые осмелился прочитать «Сильмариллион» несмотря на его пугающую репутацию?
ДЭВАН КОГГАН: Я думаю, мое первое знакомство с «Сильмариллионом» было довольно нормальным. Когда я был маленьким, папа читал мне вслух «Хоббита» и «Властелина Колец», и я сразу же влюбился в огромный, запутанный мир, который создал Толкин. Эльфы, гномы, хоббиты, драконы, орки, разные существа… Средиземье обладало богатством, которого я раньше никогда не видел. (Я даже использовал пометки к «Хоббиту», чтобы выучить гномьи руны в возрасте 9 лет). По мере взросления я еще больше увлекся им: «Сильмариллион» я выбрал потому что а) обожал Толкина, и б) хотел прочитать больше историй о мире, который так любил.
К своему удивлению, я не смог. Я знал, когда брал эту книгу в руки, что в отличие от «Хоббита» и «Властелина колец», «Сильмариллион» был написан не как единый сюжет, а как сборник рассказов об истории мира от самого его сотворения до событий, описанных в «Хоббите». (Это сложно). Его сравнивают с учебником, и весьма справедливо: Толкин всегда был известен своим тщательным использованием языка и географии, и в результате некоторые части «Сильмариллиона» получились больше похожими на древний учебник по истории, хотя и со светящимися деревьями, оборотнями и гигантскими пауками. Я отключился еще до того, как успел добраться до интересной части.
Несколько лет спустя я снова взялся за «Сильмариллион», и в этот раз мне было легче его читать (отчасти благодаря упорному желанию его осилить). Я все еще путаю некоторые имена, типа Финрод, Фингон, Финголфин и Финарфин, но теперь я уже ценю эту книгу не как дополнение к «Властелину колец», а как своего рода отдельный священный текст. Сам размах и детализированность саги потрясает: у «Сильмариллиона» есть некий ареол эпичности, который заставляет вас чувствовать, что вы словно читаете древний миф — сплошь боги и монстры, любовь и смерть, триумф и трагедия.
А ты, Кристиан? Как репутация «Сильмариллиона» повлияла на твой первый опыт прочтения этой книги?
КРИСТИАН: Помимо рун гномов, (как так, ты мне об этом никогда не рассказывал?!) твой опыт с «Сильмариллионом» очень похож на мой. Я тоже увлекся «Властелином Колец» в начальной школе, и это была первая длинная «взрослая» книга, которую я прочел. Я жаждал больше, поэтому в конечном итоге мой папа (который первым познакомил меня с Толкиным), дал мне свою копию «Сильмариллиона», которую он сам так и не прочитал. Неудивительно, что мой юный мозг отключился почти сразу же. Запутанный, почти библейский рассказ о возникновении космоса не был тем фантастическим действием, которое я ожидал, поэтому книга годами просто стояла у меня на полке.
Затем, несколько лет назад я наконец вернулся к «Сильмариллиону». Возможно, я был вдохновлен фильмами о «Хоббите», которые по большей степени меня раздражали, кроме сцен Белого Совета (Саруман, Гэндальф, Галадриэль и Элронд). Обсуждения и приключения, происходящие на фоне этих фильмов, намекали на более широкую мифологию Средиземья, напомнив мне, сколького я еще не знаю. Также в то время гуляла весьма убедительная фанатская теория, что Аркенстон был Сильмариллом. Это меня достаточно заинтересовало, чтобы я снова взял в руки «Сильмариллион» и понял, что эта книга на самом деле очень даже в моем стиле.
Об этой книге важно понимать то, что она сильно отличается от обеих своих знаменитых сестер: «Хоббита» и «Властелина Колец». В отличие от них, «Сильмариллион» — это не приключенческая история, которую Толкин написал, как книжку на ночь для своих детей, или эпическое фэнтези для чтения вслух своим студентам. Она задумывалась как обширный атлас большой мифологии, созревавшей в голове Толкина всю его жизнь, и к сожалению, была также не окончена — у сына Толкина, Кристофера, ушли десятилетия, чтобы собрать все записи в нормальном порядке (это был пожизненный процесс, который Кристофер в деталях показывает в своем недавнем труде о Берене и Лютиэн, если кому-то это интересно).
Однако, несмотря на все это, размах воображения в «Сильмариллионе» просто потрясающий. Толкин любил строить миры, и в самом начале он начинает детально описывать свой космический пантеон. Основная иерархия Валар должна быть знакома любому изучающему мифологию: Манвэ, бог неба, — это лидер, его жена Варда — королева звезд, Ульмо контролирует море, Йаванна выращивает зелень, Аулэ все строит, Мандос — бог мертвых, Мелькор — падший ангел, обратившийся против своих собратьев и так далее. Однако у каждого из них уникальный характер, и среди них также есть личности, которые указывают на глубочайшие убеждения Толкина. Например, мой любимый Валар — это Ниэнна — владычица печали. Как пишет Толкин, «она знакома с горем, и оплакивает каждую рану, которую Арда (Земля) потерпела от порчи Мелькора». Однако для Толкина примирение с печалью в жизни на самом деле дает силу: «все те, кто ждет в Мандосе, взывают к ней, потому что она дает силу духу и превращает страдания в мудрость». Боже, как мне это нравится.
У тебя есть любимый Валар? Какие персонажи делают «Сильмариллион» и всю его мифологию для тебя живой?
ДЭВАН: Почему знакомство с Толкиным в основном задача отцов? Ура всем папам-толкинистам по всему миру, которые знакомят своих детей с орками и драконами, а также сложными вопросами о власти и коррупции в очень раннем возрасте.
Для меня Валар — это один из аспектов, который придает «Сильмариллиону» его эпический размах. Они немного похожи на греческих богов, сидящих на Олимпе, однако Валар себя лучше ведут и реже попадают в неприятности из-за секса с людьми и животными, с которыми им быть нельзя. Лично я всегда был фанатом Варды, Владычицы Звезд, чье имя упоминают в «Властелине Колец». Эльфы обожают ее, называя ее Элберет и Гилтониэль, и именно ее имя кричит Фродо, чтобы оттеснить назгулов на горе Амон Сул. Если Мелькор наполнен темнотой и ненавистью, то Варда — его прямая противоположность: сплошное сияние и свет, существо, создавшее звезды и принесшее в мир свет. На самом деле, один из моих любимых сюжетов в «Сильмариллионе» описывает, как задолго до рождения мира Варда распознала темноту в сердце Мелькора и «отвергла его, и он возненавидел ее и боялся ее больше, чем других творений Эру». Толкин не поясняет, было ли это отвержение просто осуждением или же истинно романтическим отвержением, однако так или иначе, я обеими руками «за» крутую Владычицу звезд из чистого света, которая буквально отвергла Сатану (который теперь ее жутко боится).
Однако если мы говорим о настоящих любимых персонажах «Сильмариллиона», то все не так хорошо, пока не появляются эльфы. В «Хоббите» и «Властелине колец» эльфов обычно описывают как мудрых и царственных, и иногда даже немного заносчивых. В «Сильмариллионе» эльфы представляют собой непонятно что. Они — первые существа, появившиеся в мире, и они немного похожи на детей, их в буквальном смысле называют Детьми Илуватара — Валар, научивших их ходить.
Большая часть «Сильмариллиона» рассказывает о судьбе трех Сильмариллов, трех совершенных камней, сияющих чистым, лучистым светом. Три Сильмарилла были созданы очень гордым и благородным эльфом по имени Феанор, и они немедленно стали для эльфов большим сокровищем. До тех пор, пока Мелькор не украл их, не убил отца Феанора, и не убежал в Средиземье. (Вскоре его стали называть Моргот, потому что он был очень злым и ему нужно было такое же злое имя). Феанор естественно разозлился, однако вместо того, чтобы послушать Валар и образумиться, он и семь его сыновей поклялись нерушимой клятвой вернуть Сильмариллы любой ценой. Если кто-то, будь то друг или враг, вставал между ними и Сильмариллом, они не давали пощады. Клятва Феанора является двигателем всей остальной книги, стравливая эльфов (людей и Моргота, а также практически всех остальных, кто попадается на пути).
История Сильмариллов присутствует в моей лично самой любимой части «Сильмариллиона» (и одной из самых популярных историй Толкина): в рассказе о Берене и Лютиэнь, которых ты упомянул. Берен был смертным мужчиной и изгоем, а Лютиэнь была эльфийской девой, и эти двое глубоко и необратимо влюбились друг в друга. Знакомо? Именно поэтому во «Властелине Колец» все постоянно говорят о том, что Арагорн и Арвен в принципе являются Береном и Лютиэнь 2.0, поскольку Лютиэнь была первым эльфом, отказавшимся от своего бессмертия и избравшим смертную жизнь с любимым человеком. Очень романтично. Эта история вдохновлена реальными отношениями Толкина с его любимой женой Эдит, а на их могилах написаны имена Берена и Лютиэнь. Опять же, очень романтично.
Естественно, эти двое влюблены по уши, однако для того, чтобы Берен смог заслужить руку своей возлюбленной, отец Лютиэнь ставит ему задачу одолеть Моргота и вернуться с Сильмариллом в руке. Знаете, для любого тестя это считается вполне нормальным заданием. Так начинается эпическая повесть об оборотнях, вампирах, маскировках, интригах, воскресении, зависти и героическом псе, который может говорить только три раза в жизни. Здесь же описан самый смешной момент во всей книге, когда Берен возвращается к отцу Лютиэнь и говорит: «Да, у меня есть Сильмарилл в руке. Правда это при том, что мою руку откусил оборотень, и теперь и она, и Сильмарилл находятся в животе у вышеупомянутого оборотня, но…ЭТО ВСЕ РАВНО СЧИТАЕТСЯ».
А ты? Тебе также нравятся Берен и Лютиэнь как и мне, или у тебя другие любимые герои?
КРИСТИАН: Я согласен с тобой, что история Берена и Лютиэнь является самой захватывающей в книге. Мне она так нравится, что я недавно прочел целую книгу о всех ее вариациях, которые развивались с течением времени под рукой обоих Толкинов — и отца, и сына. Кстати, это может быть ответом на твой вопрос. Самый первый папа, который познакомил своих детей с Средиземьем был сам Толкин — а как только любовь к этому миру передается по наследству, он остается жить навсегда.
История Берена и Лютиэнь — не единственная короткая история в «Сильмариллионе». Помимо всего прочего, там рассказывается о космическом строении мира и периодически вводятся настоящие смертные персонажи: как ты сказал, именно они делают эту историю интересной, особенно поскольку их истории часто заканчиваются трагедией. Например, Турина Турамбара злой дракон заставляет жениться на своей сестре с предсказуемо эдиповскими последствиями. Также происходит постоянное отщепление новых эльфийских королевств, которые несмотря на всю свою красоту и магию неизбежно уничтожаются силами Моргота. Именно это цепляет читателя, а если по «Сильмариллиону» когда-нибудь снимут фильм (лучше, если это будет не Питер Джексон, нужна новая кровь!), я думаю, его хорошо бы сделать в виде некой антологии, рассказывающей о войне Моргота с эльфами, с экскурсом во все эти истории про людей.
Рассказ о Берене и Лютиэнь — лучший, потому что он представляет собой смесь любви, трагедии и просто безумного фантастического приключения. Возможно, поскольку очень многое в этой истории Толкин брал из собственного брака, предание о Берене и Лютиэнь гораздо интересней, чем параллельная линия Арагорна и Арвен во «Властелине Колец».
Это подводит нас к главной теме «Сильмариллиона». Многие из его персонажей и историй (хотя и не все) являются древними предшественниками более знакомых лиц из «Властелина Колец». Берен и Лютиэнь — это предки Арагорна и Арвен, Моргот — темный владыка Саурона, а темный дух Унголиант — это прототип паука-монстра Шелоб.
На этой ноте, давай поговорим о самом большом злодее. Дэван, что ты скажешь о Морготе (он же Мелькор)? Что отличает его от Саурона? Почему он сам по себе является интересным персонажем?
ДЭВАН: О, да, давай поговорим о Морготе. Хотя Саурон изначально является слугой Моргота, отправившимся осквернять и завоевывать Средиземье, Моргот является создателем всего зла, существующего в мире. По сравнению с Морготом, Саурон выглядит мелким диснеевским злодеем. Когда Эру и Валар начали петь и творить мир, именно Моргот посеял разделение и внес в мир саму концепцию зла. Если Саурон хочет доминирования, контроля и власти, то Моргот существует просто для того, чтобы уничтожать. Хуже этого уже и быть не может.
Именно это, по сути, и делает «Сильмариллион» таким захватывающим. Он касается больших и тяжелых тем (например, рассуждает о корне всего вселенского зла) так, что это просто захватывает воображение. Именно поэтому, я думаю, мы все еще не видели телевизионную адаптацию этой книги. В некоторой степени, «Сильмариллион» невозможно снять… Это похоже на попытку сделать полную кино-адаптацию чего-то, типа Библии. Как можно показать все истории и все сложные взаимосвязи в одном кино?
Лично я бы хотел увидеть фильм про отдельные истории из книги, например, про Берена и Лютиэнь или Турина Турамбара. Это рассказы, в которых есть последовательный сюжет, поэтому их легче адаптировать. Также у меня есть мечта, что однажды кто-нибудь сделает невероятный хрестоматийный сериал, который покажет на экране некоторые из этих историй. Я думаю, что если на страницах книги они такие красивые и живые, то представь только возможность увидеть в кино, как Финголфин штурмует Ангбанд и единолично сражается с Морготом, или как Фэанор берет на себя целую армию огненных балрогов, или как Фингон спасает своего кузена Маэдроса из темницы Тангородрима. Именно такие у меня мечты.
А как по-твоему: возможна ли вообще адаптация «Сильмариллиона» в кино? Если так, захотят ли люди смотреть масштабный фильм или сериал, касающийся тяжелых вопросов жизни, смерти и цели?
КРИСТИАН: Я определенно считаю, что адаптация «Сильмариллиона» возможна. Если делать его в виде фильма, то он может быть снят в стиле Роберта Олтмана (Robert Altman) или антологий «Нью-Йорк, я люблю тебя/Париж, я люблю тебя», где большой ансамбль актеров играет во всех этих небольших историях, связанных одной темой.
Однако в нынешний век лучшей сферой для подобных рассказов несомненно является телевидение. К счастью, у нас есть современные примеры невероятно популярных фэнтези-сериалов, которые касаются основных социо-политических проблем, одновременно показывая битвы с огнедышащими драконами. Я на самом деле думаю, что «Сильмариллион» — та книга Толкина, которая больше всего похожа на «Игру престолов» (настолько, что на волне популярности этого теле-шоу я даже включил ее в список книг, обязательных к прочтению). Они разделяют похожий взгляд на зло. Тогда как «Властелин Колец» является примером одного из самых однозначных конфликтов добра и зла в литературе, «Сильмариллион» более запутан. Да, Моргот является оплотом вселенского зла, однако он ли совершает больше всего злодеяний в книге? А как же Фэанор, чья гордыня и надменность приводят к стольким разрушениям и смерти? А разве сами Валар не совершают зло, оставляя эльфов и людей одних веками сражаться против Моргота? Он был одним из первоначальных духов, творивших все сущее, поэтому разве мы все не несем в себе его часть? Толкин даже пишет, что «эльфам казалось, что люди больше всего в Айнур похожи на Мелькора, хотя он всегда боялся и ненавидел их, даже тех, кто служил ему».
В «Сильмариллионе» зло повсеместно, и это качество сильнее всего делает книгу готовым рецептом для престижной кино-адаптации.
В «Сильмариллионе» также показано много смертей, и большая часть из них не похожа на стиль освобождения Гэндальфа. Однако отношение книги к смерти весьма интересное. В отличие от «Игры престолов», она не изображается как нечто заманчивое и волнующее. Вместо этого смерь изображается как болезненный и травмирующий опыт, а также в некоторых случаях как дар. Эльфы Толкина живут вечно, если их не убить вручную, поэтому они часто страдают от грусти и усталости. Люди же живут лишь короткое время, и это дар Илуватара для нас. Толкин пишет: «Поэтому он пожелал, чтобы сердца людей стремились за пределы мира, и не находили в нем покоя; они должны обладать добродетелью, которая будет формировать их жизнь, посреди силы и возможностей мира, помимо Музыки Айнур, которая является судьбой всего сущего».
Размышление над тайной жизни и смерти приносит одно из самых больших удовольствий от «Сильмариллиона», и именно это заставляет меня возвращаться к нему, несмотря на все его недостатки, и вне зависимости от того, будут по нему снимать кино или нет.
Источник: Entertainment Weekly
Иллюстрация: Моргот и Унголианта
