Массовые убийства в Париже, Ницце, Орландо, Кабуле и Багдаде привлекли внимание всей мировой общественности, а вот японская трагедия осталась незамеченной.
26 июля 2016 года мужчина с ножом ворвался в приют для инвалидов Тсукуи Ямаюриена (Tsukui Yamayuriena) неподалеку от Токио и жестоко убил 19 спящих человек и ранил еще 26. После этого он пришел в местное отделение полиции и так объяснил свои действия: «Инвалидам лучше исчезнуть».
Защитники прав инвалидов выразили свое удивление, что эта резня — самое кровопролитное убийство в Японии со времен Второй мировой войны — привлекла так мало внимания со стороны прессы по сравнению с убийствами в Париже, Ницце, Орландо, Кабуле и Багдаде.
Как написала австралийская защитница инвалидов Карли Финдлей (Carly Findlay), «не было никаких хэштегов, никакого общественного возмущения, не было даже молитв».
Журналист Дэвид Перри (David Perry), специалищирующийся в области прав людей с ограниченными способностями, отметил тот факт, что нападение произошло за день до годовщины Акта об американцах с ограниченными возможностями.Это печальное совпадение является доказательством продолжающегося противоречивого отношения к людям с инвалидностью. С одной стороны, их пример часто служит источником вдохновения для здоровых людей. Нельзя не отметить и некоторый прогресс. Например, признание их законных прав и создание школ, направленных на облегчение обучения для инвалидов. С другой стороны, инвалиды продолжают сталкиваться с предрассудками, социальной изоляцией и жестокостью.
В Японии к неспособным работать людям относятся очень недоброжелательно. Действительно, широко распространеная практика помещения в приюты инвалидов с умственными или физическими недостатками сильно ограничивает их в правах и снижает качество жизни.
Отправляя инвалидов на «склад», учреждения дают понять, что их необходимо отделить от общества и по-другому к ним относиться. Непохожесть таких людей на всех остальных становится постыдным и пугающим секретом, который делает инвалидов менее достойными.
В действительности, инвалидность — обычное явление, которое может коснуться всех людей, войти в любую семью в определенный момент жизни.
Специалист по вопросам инвалидности Розмари Гарланд Томсон (Rosemarie Garland Thomson) очень верно заметила: «В действительности большинство из нас в тот или иной момент времени становится инвалидами: мы болеем, получаем травмы или просто стареем».
Однако страх перед собственной уязвимостью и клеймом, которое сопутствует инвалидности, приводит нас к тому, что нам легче считать инвалидов безликим населением, чем отдельными личностями, заслуживающими уважения, нормальных условий и возможности процветать.
Как мы до этого дошли?
Взгляд в прошлое может помочь нам понять отношение к людям с ограниченными возможностями, которое мы наблюдаем сегодня. История инвалидности никогда не была стабильным прогрессом, ведущим к толерантности и принятию.
Профессор социологии и социальной работы в Колледже Гордона Джеймс Трент (James Trent) в своей книге 1994 года под названием «Изобретая слабый ум» (Inventing the Feeble Mind) описывает изменение отношения к людям с ограниченными возможностями в Америке с момента колониальной эры.
Трент отмечает, что во время колониальной и начала республиканской эры «идиоты», как тогда называли умственно неполноценных людей, считались членами своих местных сообществ.
Однако начиная с XIX века подъем модернизма делает акцент на нормальность. Хорошим гражданином теперь считался тот, кто мог быть продуктивным и самостоятельным. Появился новый класс профессионалов, чья карьера была посвещена управлению человеческим здоровьем и поведением.
К середине XIX века эти изменения внесли свой вклад в определение «слабоумия» как социальной проблемы, которую необходимо выделять и лечить. Слабоумие распространялось на широкую категорию людей, включавшую умственно неполноценных, а также все группы, считавшиеся непродуктивными или аморальными, например иммигрантов, людей другого цвета кожи и бедных.
Широко распространилась практика изъятия слабоумных и других инвалидов из среды семьи и общества и помещения их в различные учреждения.
Начало приютов для умалишенных
Первые учреждения в Соединенных Штатах были основаны по идее французского педагога, Эдварда Сигвина (Edward Seguin), известного как «апостола идиотов». Он верил, что люди с интеллектуальными недостатками способны к обучению и развитию.
Вдохновленные успехом Сигвина, приюты для инвалидов были созданы под предводительством таких людей как Херви Б. Уильбур (Hervey B. Wilbur), Сэмюэль Гридли Хоу (Samuel Gridley Howe) и Генри М. Найт (Henry M. Knight), которые посвятили свою жизнь образованию и прогрессу инвалидов. Эти приюты изначально планировались в качестве временной меры для улучшения навыков и моральных качеств резидентов с целью выпустить их продуктивными членами общества.
За несколько последующих десятилетий миссия данных учреждений стала смещаться в сторону постоянного содержания слабоумных: было сложно найти работу для их «выпускников», особенно во время экономического кризиса.
В начале XX века движение евгеники сильно повлияло на формирование предрассудков, касающихся слабоумных: их стали считать угрозой чистоте и силе национального генофонда.
Приюты отреагировали на подобные опасения, укрыв «нежелательных» граждан от посторонних взоров. Они также стали контролировать их способность к воспроизводству посредством раздельного содержания мужчин от женщин, а в некоторых случаях путем принудительной стерилизации.
Миссия данных учреждений сместилась с образования и заботы на социальное управление. Приюты наполнялись все большим количеством людей, причем инвалиды часто подвергались насилию и пренебрежению со стороны работников.
Иногда «слабоумных» использовали в медицинских экспериментах. Больных, без их согласия, подвергали воздействию патогенов таких заболеваний, как гепатит, гонорея и грипп.
Непростые перемены
К середине XX века подъем движения родителей и серия разоблачающих журналистских расследований таких приютов, как Государственная школа в Уиллоубрук и Деревня Летчуорф, привели к постепенному отказу от практики институционализации. Инвалиды опять получили возможность принимать участие в жизни семьи, получать образование и работать.
Благодаря подобным усилиям, инвалиды в современных США часто живут в обществе, однако многие пережитки проблем культуры институционализации остаются, хотя и в другой форме.
Например, работодатели могут все еще отделять инвалидов в отдельные категории работников с зарплатой ниже минимальной, поручая им самую скучную и монотонную работу; их изолируют в специальные образовательные классы и предоставляют меньше возможностей работать и реализовываться.
Однако во многих других странах мира практика помещения в приюты остается прежней, как и все сопутствующие проблемы. СМИ предоставляют информацию об ужасающих условиях и насилии в учреждениях в Мексике, России и Румынии.
Влияние институционализации
Однако ужасы в других частях света не оправдывают Соединенные Штаты, где инвалиды все еще сталкиваются с предрассудками, изоляцией и насилием, что подчеркивает длительность культуры институционализации.
Страх, стыд и непонимание, окружающие проблему инвалидности сегодня, — это те пережитки, которые остаются надолго, после того как сами учреждения закрываются.
Например, семьи людей, погибших в приюте Tsukui Yamayurien, решили не раскрывать их имена. Я полагаю, что их решения мотивируются логикой институционализации. Семьи жертв испытывают такой стыд, что предпочитают оставить их смерть анонимной и незаметной, чем признать, что их родственник был инвалидом.
В США подобные рассуждения стоят за сотнями тысяч могил, отмеченных лишь цифрами на кладбищах бывших государственных психиатрических больниц и приютов. За недавние годы защитники инвалидов попытались идентифицировать покойных, чтобы раскрыть преступления прошлого и показать ценность жизни инвалидов в настоящем.
Давайте признаем, что они тоже люди
Недавняя резня в Tsukui Yamayurien была совершена единственным сумасшедшим человеком. Однако его действия относятся к долгой истории институционализации.
Практика «складирования» людей с инвалидностью показывает, что для нас они «не совсем люди». Даже после того, как все учреждения закрыты, мы продолжаем относиться к их бывшим резидентам как к проблеме, которую нужно решить.
Мы забываем о том, что они личности, чьи жизни имеют смысл и ценность. Их бессмысленные смерти также заслуживают упоминания в газетах и памяти, как и остальные жертвы массового насилия.
Автор: профессорв Рейчел Адамс (Rachel Adams), Университет Колумбии
Источник: The Conversation
