В нашем дивном новом мире сексуальной вседозволенности и гендерных экспериментов английский язык стоит на краю лингвистической пропасти. Нам не хватает названий для новых возникающих отношений.
Возьмем, к примеру, 24-летнего Кайла Кассона (Kyle Casson), гея, работающего в супермаркете в Англии. Он очень хотел иметь ребенка (однако, очевидно, не жену). Его мать Анна-Мари вызвалась стать суррогатной матерью для его малыша. Поэтому Кайл нашел донора с нужным ему цветом глаз и волос и обратился в клинику экстракорпорального оплодотворения. Восемь месяцев назад 46-летняя Анна-Мари с помощью кесарева сечения родила Майлза. Это первый случай в Великобритании, когда холостой мужчина получил ребенка с помощью суррогатного материнства.
Отношения этих трех человек весьма запутанны, если не сказать больше. Анна-Мари – мать Кайлу, а также мама и бабушка для Майлза. Майзл является сводным братом и одновременно сыном Кайла. Кайл является как сыном, так и «мужем», или, по крайней мере, партнером Анны-Мари, которая уже замужем за Аланом Кассоном, который приходится Кайлу отчимом. У нас нет слов для обозначения этих отношений, а они становятся все более и более распространенными.
Интуитивным ответом на это является консервативный: уменьшить количество существительных и местоимений.
Это путь, по которому пошли сотрудники университета в Вермонте, как недавно сообщила газета New York Times. В попытке смягчить смятение студентов-трансгендеров, они создали новое местоимение «ze» для студентов, которые не хотят идентифицировать себя ни с мужчиной, ни с женщиной. Теперь они могут выбирать себе местоимение, которое хотят видеть в документации университета: традиционные «он» или «она», «ze», «они» или «только имя».
Но ведет ли этот путь вперед? Вне сомнений, он вызовет упорное сопротивление со стороны людей, которые помнят, что цель Новояза в романе Джорджа Оруэлла «1948» состояла в том, чтобы уменьшить количество слов настолько, насколько возможно.
«По сравнению с нашим, словарь Новояза был незначительным: постоянно изобретались новые способы его уменьшения. Новояз на самом деле отличался от большинства всех других языков тем, что его словарный запас уменьшался, вместо того чтобы расти каждый год. Каждое сокращение было приобретением, поскольку чем меньше область выбора, тем меньше искушение подумать. В конечном итоге была надежда на то, что речь начнет зарождаться прямо в глотке, вообще не включая высшие мозговые центры».
Поэтому, я думаю, вы согласитесь, что «ze» просто не оправдает надежды.
Возможно, я работаю за «спасибо», однако за последние 20 минут я совершил исчерпывающее исследование классического текста Льюиса Генри Моргана (Lewis Henry Morgan) «Системы родства и свойства человеческой семьи». Еще в 1871 году он определил шесть фундаментальных систем, которые есть в языках для классификации родства: Гавайская, Суданская, Эскимосская, Ирокезская, Кроу и Омаха (английский входит в подгруппу языков эскимосского типа).
Из этих шести систем самой простой является гавайская. Здесь есть только два принципа различения: пол и поколение. Все старшие женщины называются «матерями», все старшие мужчины «отцами», все женщины твоего поколения – «сестры», все мужчины – «братья».
Однако английский язык уже намного сложнее. Если бы мы стали использовать местоимение «ze», мы бы остались без всех наших тетей, дядей и двоюродных братьев и сестер. Перефразирую Оскара Уайлда: потеря одной тети – трагедия, а потеря их всех – чрезвычайная небрежность.
Самой сложной описательной системой является система южного Судана. Каждое возможное отношение имеет свое название, начиная от «матери» до «младшей дочери первого сына маминого брата».
Если вы дочитали до этого момента, то, скорее всего, вы уже начинаете терять терпение. Однако я хочу сделать одно заявление. Вместо того чтобы сокращать все местоимения до «ze», что приведет нас к стерильности Новояза, нам необходимо изобрести новые слова для обозначения отношений, созданных благодаря технологии вспомогательной репродукции. Для предприимчивых лингвистов это хорошая возможность найти себе работу.
Однако в сравнении с языками суданского типа, английский уже беднеет в отношении терминов родства. Может ли он справиться с давлением суррогатства и донорством половых клеток или их созданием – не говоря уже о разводах, смешанных семьях и сожительстве?
У нас есть причины надеяться.
Корни современного английского языка находятся в англо-саксонском и (отдаленно) латыни. Оба эти вымерших языка следовали суданской системе, имея различные названия для каждого типа взаимоотношений. Англо-саксонский, например, имел восемь различных названий для обозначения двоюродного родства. А различия родственных отношений в латыни вообще взрывают мозг. Этот язык имел разные слова практически для каждого типа взаимоотношений. На самом деле, когда дело доходит до тетушек и родству по браку, латынь занимает первое место по терминологии.
Поэтому мы стоим на плечах гигантов. Нет необходимости опускаться до «ze» и упрощать английский язык. У нас есть историческая возможность увеличить и обогатить его. Что сделали англо-саксы и римляне, сможем и мы.
Есть предложения? Как, например, назвать отношения между мужем Анны-Мари, Аланом, и ребенком Кайла?
Источник: MercatorNet
