Андрей Стародубцев, участник группы Light Line, ставшей лауреатом премии ЕМА в номинации «Лучший хип-хоп исполнитель» в 2016 году. За время существования группа выпустила уже 5 альбомов.
Работал музыкальным диджеем на «Радио Новая Жизнь». Помимо других ток-шоу, в течении нескольких лет вел еженедельный хит-парад и совместную программу о христианской музыке с Александром Бабичем. Сегодня работает ведущим на «Радио Теос», где нередко берет интервью у христианских музыкантов.
По творчеству LightLine видно, что вы — ребята не из культуры, которые хотят продвигать непосредственно рэп. Для вас рэп определенно инструмент и форма. Но почему выбрали именно этот жанр, и как в целом ты относишься к рэп-культуре?
Ты верно подметил, что сама рэп-культура для нас вторична. Первична задача донесения мыслей, чувств и убеждений. Разговаривая, можно пользоваться разными языками. Точно также мы пользуемся языком рэп-музыки, чтобы поделиться тем, во что мы верим и что считаем важным сказать.
Тем не менее, изначально не было какой-то стратегии, в который мы выбирали бы наиболее подходящий для наших целей жанр. Все сложилось само собой. Я увлекался хип-хопом с подросткового возраста, и на момент создания Light Line уже успел записать три кустарных альбома. Bk (второй участник группы – ред.) на тот момент занимался брейк-дансом и бомбил стены граффити. Так что, рэп-культура не была для нас чуждой или насаженной синтетически.
То есть ты не считаешь, что в жанр крайне необходимо быть вовлечённым с головой и быть, что называется, «тру»?
Смотря, что понимать под этим. Если речь о соответствии модным тенденциям культуры – то это действительно не про меня. Сейчас объясню. Когда 15 лет назад я делал свои первые шаги в рэп-музыке, для меня не было ничего важнее соответствовать формату и быть как можно более «трушным». Но с годами я стал понимать, что идти за ожиданиям культуры, которая меняется из года в год, странное занятие. К тому же, зачем самовольно залезать в ту или иную баночку со стикером «сегодня это модный стиль»?
Все это имеет смысл, если ты продаешь миллионы дисков. Но если твоей целью является просто говорить на удобном для тебя музыкальном языке – погоня за модой будет контрпродуктивна.
Быть «тру» для меня – это не играть навязанную роль, быть честным с самим собой и делать музыку, которая соответствует твоему внутреннему миру, твоим ценностям и которая тебя зажигает.
Делаю серию интервью с евангельскими рэперами и почти всем задаю один вопрос: Почему современная молодежь предпочитает рэп року?
Мода волнообразна. Были времена, когда умами правил рок, были времена моды на электронную музыку, было время попсы. Сегодня на главную сцену, после серьезного упадка, снова вышел рэп.
Не могу говорить за всех, но скажу за себя. Прокачивающие биты, плотная рифмовка с кучей аллитераций и целые истории, рассказанные харизматичным голосом. Как можно пройти мимо?
Ты хоть не прямо, а косвенно, но все же имеешь отношение к развитию отечественной христианской музыки и от части ее популяризации. Как радиоведущий с большим опытом ты имел общение с множеством известных христианских музыкантов. В связи с этим у меня к тебе вопрос: Почему христианская музыка так тяжело и вяло у нас развивается? И что мешает христианскому артисту выйти на новый уровень, скажем, заинтересовать своим творчеством светского слушателя?
Причин тому несколько.
Первая лежит на поверхности. В современном мире музыка – это бизнес, производство контента в промышленных масштабах. Христианская музыка попросту не имеет таких крупных производителей. Это как сравнить Макдоналдс и шаурму у Али в ста метрах от вокзала. Ни объемом, ни сервисом, ни контролем качества Али не может потягаться с межконтинентальной корпорацией.
Вторая вытекает из первой. Крупный музыкальный бизнес мог бы взять на реализацию христианский контент, как следует, причесав и прорекламировав его. Но вот количество покупателей песен с религиозными текстами будет крайне низким. Поэтому для крупного бизнеса это было бы бессмысленной тратой денег.
Наконец третья, самая печальная. Почему мы не можем заинтересовать светского слушателя, поднявшись на вершины снизу, без помощи дорого пиара и поддержки рекорд-лейблов? Представь, что ты перестал понимать, о чем поют несколько твоих любимых христианских команд. Какие-то слова ты слышишь, но о чем они — просто не в состоянии догадаться. Долго ли ты будешь их слушать? Порекомендуешь ли друзьям? Само по себе качество музыки, в отрыве от смысловой нагрузки, значительно уступает светскому рынку. А количество реальных хитов среди христианских исполнителей и вовсе стремится к нулю. Внутренний рынок потребляет их только потому, что они поют о его вере и религиозных переживаниях.
Тебе не кажется странным, что вроде бы христианская музыка призвана нести Слово в мир, а все заканчивается тем, что музыканты делятся Евангельским посылом лишь с христианами? И это касается не только отечественной христианской музыки, но и Западной. Я к чему: мы влияем на мир, или все-таки создаем свою внутреннюю культуру?
Это удивительный парадокс христианской музыки. На словах мы провозглашаем, что несем Слово в мир, а на деле варимся в своем мирке, лишь изредка выглядывая на светскую сцену. Но другого пути я не вижу.
Дело в том, что внутренняя культура необходима для развития и профессионального роста музыкантов. Христианский шоу-бизнес позволяет исполнителям и группам посвятить все свое время музыке, а не выкраивать для нее свободные часы между подработками.
Вместе с тем, чрезмерный комфорт христианской субкультуры может полностью лишить группы желания «идти в мир».
Я, с горечью для себя, видел такой печальный пример. Все мы знаем, что на светской сцене есть ребята из «25/17», которые никогда не стеснялись говорить о том, что они христиане. Они говорили об этом в интервью каналу «А1», «МинаевLive», «Акулы Пера» и т.д. Кроме того, они христиане из протестантского мира. Но, я неоднократно натыкался на какие-то совершено безумные и фанатичные комментарии в паблике группы от христиан, типа: «давайте, разрушайте планы сатаны…» или «давай, братка, во имя Господа, в натуре…» Я утрирую, конечно, но все звучало дико, по-панибратски и как-то совсем клиническим положением дел отдавало. И спустя время, мы видим, что коллектив закрылся и нет уж того былого прямого послания в интервью, нет того, что мы привыкли называть «евангелием в массы» и они сейчас больше в православии. Тебе не кажется, что порой христиане сами все разрушают своим невежеством, несдержанностью и каким-то природным сектантством?
Невоспитанность и некоторая экзальтированность меня тоже огорчают. Но этим страдают не только верующие. Чтобы в этом убедиться, достаточно просто открыть «фейсбук».
Природное сектантство, о котором ты говоришь, большая проблема. Создание своего идеального микромира и его противопоставление миру остальному – тупиковый путь. Не припомню, чтобы Христос создавал закрытый элитный клуб.
Что же касается «25/17», то они для меня с самого начала были «темной лошадкой». И я не склонен связывать протестантское панибратство в сети с ослаблением евангельского послания в их творчестве.
Мы начали с LightLine и уместно было бы спросить тебя о творческих планах, но это такой заезженный вопрос, что я хочу спросить о другом. Я прошу тебя рассказать о самом смешном или каверзном случае, произошедшим с группой с момента ее основания.
Один из запомнившихся случаев произошел по пути в город Донецк, куда мы были приглашены, как специальные гости, на фестиваль Holy Hip-Hop.
Случилось это еще в далеком 2009 году, задолго до печальных событий в Украине. Вскоре после пересечения границы, поезд внезапно остановился на небольшом полустанке. В вагон стремительно вошли два строгих мужчины в штатском. Они направлялись именно к нам, видимо, по чьей-то наводке. Представившись сотрудниками наркоконтроля, они начали обыск. Просматривали каждый карман, каждую складку, ощупывали сумки на наличие двойного дна. Все это длилось ровно до тех пор, пока один из них не наткнулся на Библию, лежащую в кармане сумки. Сотрудник спецслужбы нахмурился, бережно поправил согнувшиеся листочки и медленно проговорил: «У вас Библия… помялась». После этого они сразу же окончили досмотр и вышли из вагона. После этого случая мы долго шутили, что Слово Божьей действительно имеет спасительную силу.
