Иван прошел путь от скинхед-движения правого толка до противоположного движения скинхедов против расовых предрассудков, в котором является ветераном. Одним из первых он продвигал идеи «антифа» и был активистом, выступавшим с кулаками против неонацистов всех толков. После обращения к Богу, он перестал быть политически активным и завязал с «антифа» движением, но внешне и в душе по-прежнему остался скинхедом с имиджевой составляющей.
Мы поговорили с Иваном о причинах возникновения право и леворадикальных организаций в России, его заключении под стражу и последующем обращении к Богу.
В России со второй половины 1990-х и до конца первой половины 2000-х был период расцвета ультраправых и ультралевых радикальных движений. Даже у меня, человека, который, так или иначе, имел отношение к церковной среде с подросткового возраста, тоже были знакомые из окружения футбольных хулиганов и РНЕ. Что, на твой взгляд, способствовало такой моде на радикальные организации в стране?
Ну, во-первых, эта мода пришла с Запада. Особенно это касается футбольных хулиганов. А по поводу расцвета РНЕ, мне кажется это вообще мода на военнизированность 1990-х и «братков». Некую общность. Тогда круто было быть сильным, было круто принадлежать к какой-нибудь «бригаде». А такие движения как раз предоставляли такую возможность. Во-вторых, был антураж той самой военизированности – они тренировалась с автоматами, делали марш-броски и прочее. Это были милитаризованные отряды. А в условии того, что была мода еще и на брутальность, они оказались на пике своей славы. Эти все составляющие подобные движения и скрепляли. Сам факт, что ты принадлежишь к некой силе и за тебя встанут горой, вдохновлял. Хотя, мода на брутальность и сейчас присутствует.
Были и другие причины. Движение футбольных хулиганов, например, развилось пропорционально росту интереса к футболу. Если в первые годы 1990-х футбол не был массово интересным молодёжи, то к концу 1990-х его популярность выросла многократно. В 1993 на матч «Спартака» приходило 3 000 человек, то к 1999 уже 15 000.
Почему неонацисты перешли от простых драк с азиатами и кавказцами к убийствам? Неужели их лидеры, которые, безусловно, были на виду у МВД и ФСБ, давали для этого прямые указания?
В СССР врагами делали антисоветчиков и диссидентов, а в постперестроечное время радикалы придумали себе нового врага – выходцев из Южных Республик и масонов. Но, поскольку масонов никто не мог достать и доказать их существование, националисты занялись кровавыми разборками с кавказцами и азиатами.
У неонацистов, как правило, нет верховных лидеров. Это просто группировки. Обычно они громили рынки, а потом уже били всех, кого считали «нерусскими» с какими-то разделениями на своих/чужих. Но неонацисты всегда были очень разрозненными и часто сами противоречили друг другу, не признавая друг друга.
Но сам ты относился к движению скинхедов-антифашистов?
Изначально я был скинхедом именно правого нацистского толка. Потом произошел парадокс. На сайте группы «Коловрат» (российская ой-панк-группа радикальной националистической направленности. Ряд их песен внесены в Федеральный список экстремистских материалов – ред.) я прочитал, что есть скинхеды других направлений, такие как «шарпы» (Skinheads Against Racial Prejudices, S.H.A.R.P — Скинхеды против расовых предрассудков – ред.) и «красные скины» (Скинхеды марксистского толка – ред.). Я начал собирать об этом информацию и начал двигаться в этом направлении. На тот момент об этих движениях на русском языке было очень мало информации, и так получилось, что я оказался в числе пусть не самых-самых первых, но в первой двадцатке «антифа-скинов».
И во что это для тебя вылилось?
Я тусил с Trojan Skins, которые не являются некой организацией, а просто тусовка друзей. Именно в эту компанию входили убитые неонацистами антифашисты Федор Филатов и Иван Хуторской (Ваня Костолом – самый известный антифашист России. Поддерживал крепкие дружеские отношения с участниками групп Distemper, «Тараканы!», «НАИВ», «Пурген» и т.д. – ред.) Объединял нас общий интерес к «анти-расизму» и «анти-фашизму». Подробности рассказывать не буду и не могу, но били мы всех наших оппонентов, а именно фашистов. Всех из них, до кого дотягивались руки.
И по этой причине на тебя завели уголовное дело?
Нет. Помимо идейных моментов, я, по сути, занимался еще и уголовными делами.
И как по этому извилистому пути ты пришел ко Христу?
У меня был суд. Я посещал иногда церковь, где мой хороший друг играл в группе прославления. Я позвонил ему из зала суда, и он пригласил меня на репетицию. Я уже не хотел относить свою жизнь к насилию, хотя после того похода на собрание еще неоднократно ездил на акции антифашистов, где участвовал в драках с нацистами. Переход от ненасильственных действий у меня произошел гораздо позже, хотя и сейчас представителям нацистских движений я могу дать отпор, ну или хотя бы оттолкнуть в случае чего.
Меня задержали, и в тюрьме на следствии я увидел действие Духа Святого. Ко мне в камеру, так сказать, пришел «ключник» и говорит: «Дроздов, выходи…» по-прокурорски. И тут меня вызвали к следователю и тот говорит, что я выхожу, потому что второй подследственный взял все на себя. И меня отпустили.
И после этого ты открестился от «скинхедских будней»?
Постепенно я понял, что марксизм мне чужд. Мне ближе христианские ценности, которые стали для меня основанием жизни. До сих пор верю, например, что анархо-коммунизм – учение, основанное именно на правилах первоапостольской церкви.
Я перестал быть «красным скином» и политическая ангажированность перестала быть для меня интересной. Прежняя тусовка престала быть для меня важной. Хотя внешний вид у меня, по-прежнему «скинский», но сознание поменялось.
А на счет «скинхедских будней», ты, скорее всего, имеешь в виду переход к ненасильственным действиям. Полный переход произошел относительно недавно. Я по-прежнему люблю традицию скинов, но из этого у меня осталась только одежда и лысая голова.
То есть ты вооцерквился, но внешне остался «скином»?
Я пришел в церковь в 2004 и поначалу переоделся, но не чувствовал себя комфортно. Я очень сильно переживал, потому что мне нравились ботинки и подкатанные джинсы. В том же году я увидел на каком-то форуме информацию о скин-группе Flatfoot 56 (американская христианская фолк-ой-панк группа, неоднократно выступавшая в России, имеет популярность у скинхедов-анти-расистов – ред.), и они играли как раз ту музыку, которая мне нравилась, а именно ой-панк с вкраплениями ирландских мотивов. Все они скинхеды, но при этом все христиане и являются детьми пастора (основные члены группы – родные братья – ред.). Для меня это стало открытием. Мне очень повезло, что я узнал о них как раз в тот период, когда в этом нуждался. Позже, в составе группы Middle Class Bastards я имел честь дважды выступать на разогреве Flatfoot 56 в Вологде.
Как раз на этих выступлениях я с ними ознакомился лично. Мы не закадычные друзья, но в интернете часто общаемся. Уверен, у любого неформала из церкви есть в мире где-то поддержка, разделяющая его взгляды и предпочтения во внешнем виде.
Чем ты занимаешься сейчас?
Сейчас я работаю в детском доме с трудными подростками. А моя деятельность как скинхед активиста, помогла мне, когда я занялся церковным служением. Теперь я «активист» группы прославления.
Ты завязал с насилием, но при этом иногда можешь дать отпор, пусть даже в виде толчка. Как ты вообще относишься к ненасилию в христианстве, или иногда все же стоит давать тот самый отпор?
Меня после покаяния несколько раз били нацисты, поджидая во дворе или в подъезде. Но слава Богу, не пытались убить, как Федора и Ваню. И после побоев я сидел на кухне, прикладывая замороженные овощи к побитой голове. Сидел и думал, что я их прощаю, что я христианин и спасен Богом, а они нет.
Я против насилия спланированного, когда ты идешь непосредственно нанести кому-то вред. Но я за самозащиту и даже заступался за отдельных братьев в церкви.
Ты упомянул группу Middle Class Bastards, с которой играл вместе с Flatfoot 56. Расскажи о ней?
Я пришел в группу, имея за плечами опыт игры в прославлении, а этот опыт очень ценен. И я начал с парнями играть. Они играют тоже самое, что Flatfoot56 и Dropkick Murphys. Мы записали и выпустили мини-альбом, который в Англии в среде скин-музыки стал «Альбомом года», а во Франции в той же среде зины нас назвали «Открытием года». Конечно, это не христианская музыка, но мне было интересно поучаствовать в таком проекте.
Я до сих пор играю в церковном прославлении, и именно это служение вытащило меня из зала. И именно в этом служении на меня повлияли, как на христианина. День за днем, благодаря служению, я мал-по-малу вылез из своих мирских проблем.
Как в церкви реагируют на твой имидж?
На мою блестящую бритую башку реагировали по типу «о, у него свечение над головой». Никак не реагируют, все давно свыклись с моим стилем.
