Семь лет назад 19-летняя британка родила дочь, при этом на протяжении всей беременности она употребляла алкоголь, несмотря на предупреждения социальных работников о том, что это может повлиять на ее плод. Сегодня эти события стали поводом для судебного разбирательства с далеко идущими последствиями.
Информация об этой девочке и косвенно о ее матери теперь попала на первые страницы большинства газет. Ребенок серьезно пострадал из-за внутриутробного алкоголизма: у девочки обнаружен плодный алкогольный синдром, который привел к задержке в развитии, лицевым аномалиям, отклонениям в интеллектуальном развитии и другим серьезным осложнениям. Последние пять лет местные власти пытаются добиться в суде выплаты компенсации за вред, причиненный преступным поведением матери, чтобы помочь оплатить расходы на воспитание девочки и улучшить качество ее жизни.
Все суды, которые рассматривали это дело, согласились, что проблемы дочери являются прямым результатом злоупотребления алкоголем ее матерью во время беременности.
Однако апелляционный суд постановил, что ребенку нельзя выплатить компенсацию за вред, нанесенный ей во время беременности матери, потому что, находясь во чреве, она юридически не была «человеком», а была всего лишь «организмом». Поскольку она являлась зародышем, а не «человеком», против нее не могло быть совершено преступление.
Вот небольшая предыстория, раскрывающая некоторые махинации и маневры, происходившие за кулисами данного дела.
Хотя решение по этому делу превратилось в разбирательство вопроса о том, можно ли в юридических целях назвать нерожденного ребенка «человеком», то, что отражалось в СМИ, весьма отличалось от действительности.
Пресса сосредоточилась не на самой девочке и даже не на рисках алкоголизма во время беременности или последствиях плодного алкогольного синдрома. Прессу интересовала опасность криминализации пьющих женщин. В течение нескольких недель газеты пестрели заголовками типа «Пьющие мамы могут стать преступницами».
СМИ были увлечены ведущим представителем услуг по абортам, Британским консультационным агентством по вопросам беременности BPAS (British Pregnancy Advisory Service), и похожей на него организацией Birthrights (Право на рождение), которые вмешались в это разбирательство, чтобы не допустить выплаты каких-либо компенсаций девочке по ее инвалидности. Почему?
Они заявили, что предоставление компенсации пострадавшей повлияет на женщин, которые решают употреблять алкоголь во время беременности. Это ограничит их «репродуктивные права», что в свою очередь может превратить их в «преступниц».
Это выглядит вполне логичным аргументом, однако заявление, что решение по этому делу могло повлечь за собой всплеск преступности, не соответствовал истине, и представители BPAS об этом прекрасно знали! Это было откровенным запугиванием. Данное разбирательство относилось к разряду гражданских, а не уголовных дел. И оно никак не влияло на уголовное интерпретирование 23 раздела Акта о преступлениях против личности 1861 года (OffencesAgainst the Person Act 1861). Данное дело определенно не располагало к тому, чтобы Королевская государственная прокуратура по уголовным делам (Crown Prosecution Service) начала предъявлять обвинения матерям-алкоголикам.
Поэтому настоящей причиной, почему организации BPAS и Birthrights противились положительному решению суда по данному разбирательству, было опасение создания юридический прецедента для того, чтобы относиться к зародышам как к людям. Они правильно поняли, что если бы суд признал, что нерожденные младенцы имеют юридическую личность для целей раздела 23 вышеуказанного Акта, эффект этого решения имел бы далеко идущие последствия.
Таким образом «криминализация беременных женщин» была эффективной дымовой завесой для противостояния в этом деле. Вряд ли имиджу данных организаций пошло бы на пользу, если бы общественность узнала, что для них главное — не дать семилетней девочке-инвалиду получить компенсацию.
На слушании дела судьи действительно разбирали вопрос, можно ли считать нерожденного младенца «другим человеком» для целей раздела 23. Они согласились, что плодный алкогольный индром, которым болен ребенок, это прямое последствие чрезмерного употребления алкоголя со стороны матери, однако, когда имело место данное отравление, ребенок не являлся человеком. Таким образом, не было совершено никакого преступления и никакой компенсации не полагается. В этом есть некая ирония, если учесть то, что в разделе 58 того же Акта преступлений против личности за аборт, как и за убийство, предусмотрено пожизненное заключение. Акт об абортах 1967 года в действительности не декриминализовал аборты. Он просто «узаконил» его в ограниченном количестве случаев при определенных обстоятельствах.
Это лишь часть закулисных интриг данного дела. Однако какие выводы можно сделать, опираясь на само разбирательство и принятое решение?
Юридическое положение нерожденного ребенка в Великобритании стало еще более запутанным и бессвязным: убийство младенца в утробе является незаконным (за исключением ограниченных случаев), однако нанесение увечий или другого ущерба вполне дозволено.
Юридически младенец за несколько минут до рождения даже на сроке в 40 недель считается всего лишь «организмом». Однако младенец, рожденный на 24 неделе беременности в отделении для новорожденных, считается «человеком» со всеми законными правами. Но ведь ребенок и за несколько минут, и за несколько месяцев до рождения явно является сформировавшимся младенцем. Современные технологии и 4D снимки обнажают эти юридические и моральные противоречия.
Государство отказало в компенсации по содержанию ребенку с тяжелой инвалидностью из-за того, что ущерб ему был нанесен в «специфическом месте».
Группа оппонентов в отчаянной попытке предотвратить любое возможное ограничение свобод взрослых и в желании защитить аборты боролась за то, чтобы ребенку-инвалиду не выплатили никакой компенсации.
СМИ, освещавшие дело, упустили возможность акцентировать внимание на опасности даже умеренного пьянства во время беременности. Когда беременная женщина выпивает, алкоголь в крови младенца поднимается на тот же уровень, что и у нее самой. Из-за того, что печень ребенка еще не до конца сформирована, она не может расщеплять алкоголь так, как это может делать взрослая печень. Это означает, что ребенок потребляет большее количество алкоголя, чем мать, и гороздо дольше по времени, что увеличивает риск развития плодного алкогольного синдрома. Более того, увеличивающаяся крепость алкогольных напитков вкупе с широким распространением больших бокалов для вина означает, что многие, кто считает свои привычки выпивать безопасными, могут на самом деле чрезмерно напиваться. В зависимости от крепости и объема, два бокала вина могут равняться шести.
Представители СМИ (и организации BPAS) не признали и не осветили ужасное влияние плодного алкогольного синдрома. Он характеризуется задержкой развития в утробе матери, лицевыми аномалиями и неисправимым ущербом для центральной и периферийной нервной системы. Повреждение мозга является самым распространенным последствием, приводя к отсталости интеллекта, а так же ряду других неврологических, психологических и поведенческих расстройств. Поскольку Европа стоит на первом месте среди стран, чрезмерно увлекающихся алкоголем, частота встречаемости этого синдрома — около 5%, хотя полномасштабные исследования в этой сфере не проводились.
Однако есть и один положительный результат: это дело дало возможность услышать и узнать о вдохновляющей работе сети помощи жертвам плодного алкогольного синдрома. Она не только поддерживает и заботится о сотнях людей, страдающих этим заболеванием, но также ведет работу с их опекунами, просвещает общественность, проводит исследования и заполняет множество пробелов, образовавшихся в результате недостатка правительственного финансирования.
Волонтерские организации, оказывающие помощь нуждающимся, редко попадают на первые полосы газет. К сожалению, «криминализация беременных женщин» чаще получает огласку, поэтому очень полезно знать немного о том, что происходит за кулисами.
Источник: MercatorNet
