Владимир Путин повелел снизить неналоговые платежи для малого бизнеса. Те самые, повышение которых в 2012 году привело к коллапсу и исчезновению множества малых предприятий.
Тогда увеличили размер страховых взносов. Через три года в условиях кризиса, высоченной банковской ставки, санкций и тревожных надежд на импортозамещение прозвучало высочайшее повеление снизить. Это, конечно, хорошо, но мало. Тем более что непонятно, что, насколько, когда и как будут снижать. Потому что структурно ситуацию это вряд ли изменит. И даже мораторий на налоги для сектора МСБ (малый и средний бизнес), о котором говорилось на профильном, посвященном малому и среднему бизнесу, апрельском заседании Госсовета, тоже мало что способен изменить.
Ибо сохраняются несколько губительных для развития бизнеса факторов. Проверки, макроэкономический туман, отсутствие доступного финансирования. Последнее страшнее налогов и страховых взносов. И начинать решать проблему надо с этого. С денег. В особенности когда их нет.
В Испании для малых предприятий действует практика выдачи и вовсе бессрочного кредита (а также пятилетнего освобождения от налогов), но мы не в Испании. Для России есть меры пусть не столь радикальные, но тоже действенные. К примеру, можно создать объединение коммерческих банков, льготно кредитующих МСБ. Государству достаточно просто обеспечить госгарантии кредитов и – главное – снизить норму обязательных резервов для этого пула банков. Избыточный резерв банки вынуждены (и даже обязаны) будут вкладывать в инфраструктурные проекты, чтобы не увеличивать предложение денег в экономике, разгоняя инфляцию.
Было бы целесообразным создать в Счетной палате отдельный департамент, который контролировал бы финансирование и расходование средств фондов поддержки малого и среднего бизнеса. О таких фондах в последнее время много говорят. Но проекты фондов госпомощи не проработаны, не вынесены на общественное обсуждение. Предпринимательское сообщество довольствуется разноречивой информацией из уст различных чиновников. На Госсовете звучали предложения создать на базе МСП Банка и Агентства кредитных гарантий такой центр поддержки, который будет финансировать программы господдержки. Так вот, это финансирование необходимо контролировать. И контроль такой в изолированном виде не нужен – он просто станет еще одним агрегатором коррупции. Нужна федеральная целевая программа по развитию малого и среднего предпринимательства. Она может быть реализована так. Часть налога на добычу полезных ископаемых можно направлять в фонды поддержки МСП. Отчисления НДПИ в фонды прописать отдельной строкой в ежегодном законе о бюджете. На этом этапе уже целесообразно подключить общественный контроль и спецкомитеты по противодействию коррупции. Проблема с неэффективными предприятиями решается урезанием финансирования регионам, где такие предприятия появляются. Сначала на 10%, затем 15%, потом 30% и так далее. И, конечно же, смена лиц, принимающих решения на местах: ротация просто обязательна.
Анонсированный на Госсовете (а потом и премьером Дмитрием Медведевым) единый центр поддержки должен будет также обеспечивать доступ предприятий МСБ к госзакупкам. Этот урок отечественная экономика уже проходила. Причем, не так уж недавно: без малого тридцать лет назад. Экономика тогда была еще советской. 26 мая 1988 года был издан закон «О кооперации в СССР», в стране возникло множество малых предприятий. Но вопреки ожиданиям потребительский рынок не насытился товарами – скорее, наоборот. Причина была в том, что свободный рынок сбыта в стране возник, а свободный рынок сырья — нет. Сырье советские предприятия получали по квотам и по госценам. В результате кооперативы либо прогорели, либо превратились в карманные лавочки директоров государственных предприятий. Вот чем закончился доступ к госзакупкам. Если мы хотим повторить его сегодня, превратив малые и средние предприятия в карманные лавочки чиновников, мы должны понимать, что отрасль это не поднимет. Чтобы избежать негативного сценария, нужно создать помимо механизма доступа к госзакупкам еще и страховочный механизм, исключающий непотизм и недобросовестную конкуренцию. Над изобретением этого механизма пока никто не думает.
Например, для предприятий, работающих с госзаказом, необходимо установить максимальную верхнюю планку контракта, чтобы исключить опасность превращения такого предприятия в государственную подрядную организацию. Кроме того, на инфраструктурные проекты целесообразно привлекать пулы предприятий; это позволит дробить сумму госконтракта и снизит риск коррупции: чем больше участников в пуле, тем труднее реализовать коррупционную схему, ибо договариваться о ней надо с каждым.
О налогах и налоговых каникулах. Каникулы для всех и повсюду – тоже сомнительная мера. Эффективнее вводить их в зависимости от отраслевой и региональной принадлежности: для наименее развитых отраслей и регионов с наибольшей безработицей. Кроме того, просто каникул радикально недостаточно – хотя бы в силу ограниченности их во времени. Гораздо более действенной мерой будет введение регрессивной шкалы налогообложения в зависимости от нормы прибыли по принципу «больше прибыль — меньше налог».
И два слова о том, зачем всем этим заниматься. С высоких трибун звучат лишь общие фразы: малый и средний бизнес нам нужен для того, чтобы слезть с нефтяной иглы, в России его доля в структуре ВВП 21%, а в развитых странах – 50-60%. Что конкретно дают эти 50-60%? Легче всего это объяснить наглядно. Во-первых, они дают быстрый выход из экономических кризисов, цикличность которых уже давно не подвергается сомнению. Простой пример: в 2009 году падение экономики США было более чем 3%. Это было самым глубоким падением после 1929 года, со времен Великой депрессии. Но зато рост на протяжении следующих пяти лет был в среднем 2, 18%. Возможно это стало только благодаря крупному сектору малого и среднего бизнеса. В России же сегодня прогнозируется рецессия до 2017 года, а рост пока не прогнозируется.
Во-вторых, с развитым малым и средним бизнесом нам не страшны санкции. Более того, они были бы совершенно бесполезны. Все то, что сегодня приходится называть словом «импортозамещение» и что пытаются организовать через централизованные кредиты сельскому хозяйству и т.д., возникло бы само.
В-третьих, с развитым малым и средним бизнесом мы забыли бы про высокую инфляцию: постоянное индексирование тарифов госмонополий и рост издержек ее только разгоняет. В Китае – стране с развитым малым предпринимательством – инфляция ниже, чем в США.
И, наконец, в-последних. И в самых главных. Чем выше доля малого и среднего бизнеса в структуре ВВП, тем выше индекс человеческого развития, бывший индекс развития человеческого потенциала. Сегодня мы по нему на 59-м месте, тогда как Швейцария, Нидерланды, США и Германия – соответственно на третьем, четвертом, пятом и шестом. На первом месте по ИЧП в течение нескольких стабильных лет находится Норвегия – крупнейший производитель нефти и газа в Западной Европе. Похоже, пришло время всесторонне осмыслить этот простой и красноречивый факт.
Никита Исаев, директор Института актуальной экономики
