Рафаэль Коэн-Алмагор (Raphael Cohen-Almagor) из Университета Халла в Великобритании является мировым экспертом по эвтаназии в Нидерландах и Бельгии. Недавно он опубликовал статью в «Журнале медицинской этики», тема которой — один из самых спорных аспектов эвтаназии в Бельгии – произвольное сокращение жизни некоторым пациентам без их открытого добровольного прошения. В приведенном ниже интервью агентству MercatorNet Кохен-Алмагор объясняет причины некоторых своих опасений.
Рафаэль Коэн-Алмагор: Исследования показали постоянное увеличение количества зарегистрированных случаев эвтаназии, в особенности во Фламандской части Бельгии. Примерно каждый седьмой смертельно больной пациент просит об эвтаназии на последней стадии своей жизни и умирает дома под присмотром семейного врача. Ежегодные данные постоянно растут: в 2003 году — 235 случаев, в 2007 — 495, в 2008 — 704 и 1133 случая эвтаназии в 2011. В 2012 году было зарегистрировано уже 1432 случая, а в 2013 году – 1807 случаев эвтаназии.
Вы уверены в этих данных? Подобная тенденция смущает. Но ранее Вы говорили, что в 2007 году использование смертельных препаратов с намерением сократить жизнь пациента без его открытого согласия происходило в 1.8% случаев, однако в 2013 году эти данные составляли 1.7%. Исходя из этих цифр, ситуация, похоже, улучшается, а не ухудшается?
Исследование показало, что в 2007 году использование прекращающих жизнь препаратов с намерением укоротить жизнь без открытой просьбы пациента происходило в 1,8% случаях, а в 2013 году – в 1.7% смертей. Это так, но это небольшое улучшение.
Если говорить в общем, то ситуация тревожная. Введение Акта об эвтаназии в 2002 году повлекло за собой увеличение практически всех типов медицинских практик по прекращению жизни пациентов: эвтаназии, увеличения употребления обезболивающих средств, удержания или прекращения поддержания жизни и продолжительное глубокое успокоение лекарствами до наступления смерти. Последняя практика вызывает особое беспокойство: в 2007 году 14.5% всех смертей во Фландрии являлись результатом сильного воздействия седативных препаратов, приводивших к смерти пациента. А шесть лет назад данный показатель был 8.2%.
При введении Акта об эвтаназии он предназначался в основном для адекватных взрослых людей, являющихся дееспособными и находящихся в сознании в момент просьбы об эвтаназии. Доказательства показывают, что теперь эвтаназия распространяется на недееспособных пациентов, включая душевнобольных, а также на людей, которые заявляют, что «устали от жизни».
Более того, в феврале 2014 года парламент Бельгии проголосовал за распространение закона об эвтаназии на детей в возрасте до 18 лет. Закон разрешает делать эвтаназию детям со смертельными заболеваниями, находящимся на пороге смерти и страдающим «от постоянной и невыносимой боли», чьи родители и врачи согласны с их решением.
Таким образом, ряд прекращающих жизнь практик разросся далеко за пределы добрых намерений закона 2002 года.
Как доктора оправдывают недобровольную эвтаназию? Облегчением страданий или экономией денег? Или же тем, что нужно пощадить чувства родственников?
При разговоре с бельгийскими экспертами я поднимал вопрос влияния экономических причин на процесс принятия решения. Мне неоднократно повторяли, что экономия денег никогда не являлась причиной. Исследования показывают, что чаще всего врачи руководствуются принципом милосердия. Доктора хотят облегчить страдания пациентов и обеспечить им относительно комфортную смерть. Беспокоит то, что иногда они отдают приоритет интересам родственников пациента, желая снять бремя заботы о больном с его ближайшего окружения.
Вы утверждаете, что «давление общества и старших коллег усложняет возможность противникам эвтаназии поддерживать свою позицию в либеральной культуре, которая развивается в мире». Означает ли это, что сложно работать врачом или медсестрой в Бельгии, если вы не поддерживаете эвтаназию?
В 2004 году я опубликовал книгу «Эвтаназия в Нидерландах: политика и практика милосердного убийства», в которой я задавал вопросы голландским ученым о «культуре смерти» в их обществе. Мое исследование в Бельгии обнаружило некоторые поразительные сходства.
Как и в случае с Нидерландами, общая атмосфера в Бельгии благоприятна для эвтаназии. Нидерланды и Бельгия являются либеральными странами, делающими сильный упор на автономию пациентов. Большинство людей в обеих странах поддерживают идею о том, что пациенты должны сами принимать решение о времени своей смерти, пользуясь помощью и поддержкой медиков-профессионалов.
Многие люди в большинстве стран, включая меня самого, поддерживают эту идею. Однако я не считаю, что голландская и бельгийская общественность полностью осведомлена о целой картине внедрения политики эвтаназии и о многих проблематичных аспектах практики ассистируемого самоубийства в этих странах.
Там и там имеется поддержка эвтаназии со стороны учреждений, и человек может понести урон в том случае, если он придерживается противоположных взглядов. На медиков оказывается давление, чтобы они поддерживали эвтаназию. В обеих странах на противников эвтаназии вешают ярлык и отметают как «религиозных фундаменталистов», которые не могут принять истину.
Некоторые голландские и бельгийские ученые и журналисты сталкиваются с моей критикой политики и практики эвтаназии, но они не могут поставить на мне заклеймо «католика-фундаменталиста», так как я изначально поддерживал эвтаназию по моральным причинам и изменил свое мнение по практическим, политическим принципам. Я изменил свою точку зрения из-за злоупотребления правом, зафиксированным в обеих странах. Я не способен примкнуть к абстрактным моральным и к политическим причинам, игнорируя факты.
Чтобы проиллюстрировать давление на тех, кто возражает против эвтаназии, давайте рассмотрим следующий пример: Кэрол является выдающимся специалистом по медицинской этике. Она против эвтаназии. В ее университете есть вакансия в сфере медицинской этики. Она подает заявление. Ее шансы получить эту вакансию равны нулю, потому что человек на этой должности служит консультантом по эвтаназии для пациентов, направляемых к нему больницей, связанной с соответствующим университетом. Если известно, что профессор против эвтаназии, не будет смысла получать у нее консультацию по данному вопросу.
Таким образом, необходимо назначать на важные посты единомышленников, которые поддерживают положительный климат по отношению к эвтаназии. Единственным исключением являются католические университеты.
Осознают ли бельгийцы, что у них в стране распространена недобровольная эвтаназия? Что об этом говорят медики и полиция?
Многие бельгийские и голландские ученые, сдержано относящиеся к политике и практике эвтаназии, говорят, что уже разочаровались в попытках поднимать вопросы, высказывать сомнения и организовывать дебаты по существующим проблемам.
СМИ в целом не заинтересованы этим вопросом. Я недавно давал длинное интервью бельгийской газете, и, насколько мне известно, ни одно слово не было опубликовано. Критика доходит до публикации в основном вне Бельгии и Нидерландов. Но она игнорируется сторонниками эвтаназии, потому что «иностранцы нас не понимают», и в любом случае «ситуация в других странах, скорее всего, хуже». Бельгия и Нидерланды, как они самиутверждают, «ведут дела открыто, искренне и прозрачно, поскольку у других стран нет никаких данных».
Я не раз слышал эти аргументы. На самом деле бельгийцы, как и голландцы, не любят критику и являются весьма консервативными в своем либеральном отношении к эвтаназии. И та и другая страна защищает свою систему, и полагает, что ее политика эвтаназии правильная и справедливая. Любопытно, что некоторые ведущие бельгийские ученые по эвтаназии публикуют только факты без каких-либо интерпретаций или размышлений. Мне еще предстоит услышать убедительные аргументы касательно этого так называемого «нейтрального» подхода. Я говорю «так называемого нейтрального», потому что молчание – это тоже позиция.
Бельгийцы (как и голландцы) гордятся своей открытостью, способностью обсуждать и дискутировать на тему решений о жизни и смерти. Таким же образом они должны открыто обсуждать самые запутанные и проблемные аспекты политики эвтаназии, имея адекватное знание о различных практиках окончания жизни. Полную картину данных следует показать общественности. Прозрачность на самом деле очень важна для пациента в конце жизни.
Какие выводы должны сделать другие страны, которые рассматривают эвтаназию или ассистируемое самоубийство?
Из ситуации в Бельгии можно извлечь много уроков, как положительных, так и отрицательных. Позвольте мне упомянуть лишь некоторые из них. Я начну с положительных:
Медицинская практика должна быть этичной, а не утилитарной. Следует как можно больше уважать автономию пациента и его предпочтения. В целом бельгийская медицинская система это показывает.
Бельгийский паллиативный уход постоянно развивается. Это большой положительный момент в бельгийской медицине. Всемирная организация здоровья (WHO) определяет паллиативный уход как «активную, полную заботу о пациентах, чье заболевание не отзывается на лечение». Это означает, что контроль боли и других симптомов, а также психологических, социальных и духовных проблем весьма важен. Медики должны проанализировать, возможно ли предотвратить или облегчить боль медицинскими средствами.
Бельгийские ученые продолжают проводить опросы касательно практик эвтаназии и делать последующие доклады, в том числе на английском языке. Это хорошо. Другие страны должны также стремиться составлять обширные доклады о своих практиках окончания жизни.
Практика по-настоящему независимого второго мнения для подтверждения диагноза пациента и его добровольного желания – это хороший пример. Сами бельгийцы все еще не применяют ее полностью для всех пациентов, однако они постоянно стремятся к улучшениям.
Убеждение, что последнее действие должны выполнять врачи, — абсолютно верное. В бельгийских медицинских учреждениях иногда это практикуется медсестрами, однако профессионалы в курсе этой проблемы и пытаются ее решить, в том числе и законодательно.
Большая часть практики эвтаназии в Бельгии и Нидерландах возложена на врачей общей практики. Доктора все чётче осознают силу влияния, которое их рекомендации могут оказать на выбор людей, и вероятность неправильного пути, на который пациентов могут толкнуть их советы. Растет понимание важности проведения времени с пациентами, спокойного разговора с ними, в том числе и об их жизненных ценностях. Качественный уход требует затрат времени и внимания, открытости и поддержания двустороннего контакта между врачом и пациентом, этот процесс должен состоять из слушания и советов.
Врачи понимают, что подобный диалог в большинстве случаев облегчит им выбор по поводу того, какие рекомендации лучше всего подойдут данному пациенту, или он сможет принять решение о своих действиях безо всяких рекомендаций.
Особое значение имеет тот факт, что врачи не должны требовать особой платы за совершение эвтаназии.
Врачей нельзя принуждать к действиям, которые противоречат их принципам. В этом процессе ни с одной стороны не должно быть никакого принуждения. Необходимо уважать выбор каждого человека, участвующего в этой процедуре.
Если говорить о выводах, сделанных на отрицательном опыте Бельгии и Нидерландов, то он один: эвтаназию не нужно узаконивать. Несмотря на самые лучшие намерения и существующие меры, направленные против злоупотребления, обе страны поставили рекорд по многочисленности этих самых злоупотреблений.
Последнее решение нужно оставлять за пациентом, а не за врачом. К сожалению, некоторые врачи злоупотребляют властью, данной им, они относятся покровительственно к своим пациентам, допуская решения, противоречащие их интересам.
Врачи не сообщают почти о половине случаев эвтаназии. Исследования показывают, что некоторые врачи не оповещают Комиссию по федеральному контролю и оценке по самым разным причинам: потому что они «забыли»; потому что они не отмечают случаи, которые должны считаться эвтаназией; потому что они находят процессуальные требования оповещения «неудобными и бесполезными»; потому что считают, что эвтаназия – это личное дело пациента; потому что не понимают предъявляемых юридических требований. Необходимо больше прояснить логику Акта об эвтаназии для врачей, объясняя им, почему процессуальные требования закона не менее важны, чем материально-правовые требования.
Показательно то, что с момента введения Акта об эвтаназии в 2002 году еще ни одного врача не обвинили в небрежности или злоупотреблении властью. Система защищает врачей даже тогда, когда они действуют вопреки интересам своих пациентов.
Также беспокоит потенциальное принуждение к донорству тех пациентов, которые выразили желание сделать эвтаназию. Факт того, что такие доноры составляют значительный процент всех доноров легких, нельзя просто так упускать из виду.
Исследования показали, что в уходе в конце жизни существует промежуточная зона между лечением, предоставляемым для облегчения боли и страдания и процедурами, направленными на сокращение жизни пациента. Прозрачность и правильная документация жизненно важны. Они могут стать защитой против потенциального злоупотребления. Следует хранить записи времени и доз использованных препаратов, и фиксировать намерения врача на каждом этапе лечения. Подобная документация может уменьшить использование неправильных доз лекарств, данных под видом болеутоляющих, а на самом деле приближающих смерть пациента. В качестве механизма контроля следует обязать фармацевтов подавать отчет за каждый проданный ими смертельнй препарат. Такие же отчеты необходимо вести и об использовании этих препаратов.
Рассматривая короткую историю законов, политики и практики эвтаназии в Бельгии и в Нидерландах, может показаться, что те, кто принимают решение, ослеплены и подчиняются чьей-то воле, заставляющей их не обращать внимание на осторожность и расширять практики окончания жизни. В обеих странах снимается один барьер осторожности за другим — все ради расширения применения эвтаназии. Логика Акта об эвтаназии 2002 года, в котором говорилось только о взрослых и эмансипированных несовершеннолетних, была подорвана в 2014 году, когда бельгийцы расширили этот закон на всех несовершеннолетних.
Хотя некоторым пациентам делают эвтаназию без открытой просьбы (как упоминалось выше, 1.7% всех смертей в 2013 году), бельгийцы не спешат устанавливать более строгие механизмы контроля. Наоборот, уровень толерантности по отношению к практике эвтаназии увеличился настолько, что вчерашние барьеры преодолеваются один за другим, и с каждым разом законодатели обсуждают дальнейшие шаги и другие группы людей («уставших от жизни», детей, пациентов с писхиатрическими диагнозами), которые должны быть включены в более либеральную политику эвтаназии.
Это поразительно, потому что на кону стоит человеческая жизнь. Требуется тщательное исследование, сбор знаний и сведений, рассмотрение вышеперечисленных опасений, извлечение урока из ошибок прошлого и попытки их исправить, перед тем как с сумасшедшей скоростью вводить более либеральные способы эвтаназии пациентов. Как говорится в пословице, поспешишь – людей насмешишь.
Рафаэль Коэн-Алмагор (Доктор философии, Оксфорд, колледж Св. Катерины), является профессором и деканом кафедры политологии в университете Халла, Великобритания. Он был помощником профессора в университете Хайфа, Израиль, приглашенным профессором в университете Калифорнии в Лос-Анджелесе, сотрудником центра Хастингса и Международного центра ученых имени Вудро Уилсона, США, приглашенным ученым в Амстердамском свободном университете, Нидерланды. Кохен-Алмагор основал научно-исследовательский центр по медицинской этике в Институте им. Ван Леера в Иерусалиме (1995-1998) и был среди составителей израильского Закона об умирающем пациенте (2005). Среди его многочисленных книг есть такие, как «Право на смерть с достоинством» (The Right to Die with Dignity (2001)), «Эвтаназия в Нидерландах» (Euthanasia in the Netherlands (2004)), редактор: «Медицинская этика на рассвете 21 века» (Medical Ethics at the Dawn of the 21st Century (2000)), редактор: «Моральные дилеммы в медицине» (Moral Dilemmas in Medicine (2002, на иврите)) и «Противостояние темной стороне интернета: моральная и социальная ответственность на свободной трассе (Confronting the Internet's Dark Side: Moral and Social Responsibility on the Free Highway (2015)). В данный момент Ральф Кохен-Алмагор пишет книгу о практиках окончания жизни в различных странах. Твиттер: @almagor35. Веб-сайт: http://www.hull.ac.uk/rca. Блог: http://almagor.blogspot.com
Источник: MercatorNet
