В 2015 году неизвестный китайский ученый отредактировал ДНК человеческого эмбриона. Это был первый шаг в неисследованную сферу создания “дизайнерских” детей.
Таким человеком мог стать кто угодно, ведь это было так легко. Однако это был именно он — Цзюньцзю Хван (Junjiu Huang).
В 2015 году Хван, исследователь стволовых клеток из Университета Сунь Ят-Сэнь (Sun Yat-Sen University) в Гуанчжоу, впервые сообщил об использовании инструмента по редактированию генома CRISPR на человеческих эмбрионах. Доклад о результатах его исследования не был принят к публикации передовыми западными журналами на основании того, что ученый не следовал этическим правилам, и его эксперименты являются весьма недостаточными и ненадежными, однако в апреле того же года он все же попал на страницы малоизвестного английского издания в Пекине.
В результате этого доклад ученого вызвал “нарастающую волну” — по-китайски xuān rán dà bō (轩然大波) — сенсационного противоречия в научных кругах.
Хван лишь провел лабораторный эксперимент, в ходе которого он попытался исправить в геноме дефект, вызывающий заболевание крови. Его испытуемыми стали аномальные эмбрионы для ЭКО, по размеру не больше запятой в конце этой фразы, которые были вскоре уничтожены. Не было совершенно никакой попытки создать ребенка.
Однако своим действием Хван нарушил табу: изменил ДНК так называемых гаметоцитов, влияющих на наследственность. Последствия были очевидными: появилась возможность однажды произвести на свет генетически модифицированных людей, которые впоследствие передадут эти изменения будущим поколениям.
Реакция на работу Хвана была незамедлительной, мощной и повсеместной. У человечества появилась возможность влиять на свою эволюцию, однако человеком, стоящим у руля этого процесса, стал моложавый никому доселе неизвестный биолог из южной части Китая. Его научные потуги были признаны “абсолютно преждевременным” и “опасным” экспериментом. Декан медицинского факультета Гарварда даже предположил, что Хван, вероятно, был “не совсем в своем уме”.
Я писал об исследовании Хвана в 2015 году, поэтому у меня случилось дежа-вю, когда в ноябре 2018 года пришлось наблюдать за международной реакцией на объявление ученого из Южного Университета науки и технологий в Шэньчжэне, Хэ Цзянькуя (He Jiankui), что он изменил ДНК человеческих эмбрионов, чтобы сделать их устойчивыми к ВИЧ, и имплантировал их женщинам, одна из которых по его заявлению родила девочек-двойняшек. Снова еще один амбициозный китайский ученый первым пересек границу неисследованной спорной территории. И снова результаты его труда были раскритикованы и не признаны разъяренными западными учеными.
Вышеперечисленные события показали, что научное сообщество полно глубокой неуверенности и противоречий в отношении развития технологии, влияющей на общий генетический фонд человечества. Шокирующее объявление Хэ было сделано накануне большого международного саммита в Гонконге, чья цель состояла в обсуждении технологии генной модификации и ее последствий для репродукции. То есть, ученые собрались, чтобы решить, должны ли вообще существовать младенцы, измененные с помощью технологии CRISPR. Несмотря на волну гнева, которую вызвали новости Хэ, лидеры саммита не пришли к решению, что человечество недостаточно ответственно, чтобы управлять собственной наследственностью, или должно наложить мораторий на подобные эксперименты, пока нам не станет известно больше. Скорее собрание завершилось ясным призывом лидеров научного сообщества к тому, чтобы перенести данную технологию в стадию медицинского исследования в клиниках ЭКО.
Это казалось воплощением стремления к мечте о том, чтобы будущие поколения наслаждались более продолжительной и здоровой жизнью, потому что их тела будут обладать генетической вакциной против сердечных заболеваний, болезни Альцгеймера и так далее. Однако кошмарные последствия ошибки могут быть очень похожи на те, что Хэ представил в своем выступлении в Гонконге — появятся дети, чей геном был неуклюже и бессмысленно мутирован в ходе международной научной гонки.
Все еще может получится так, что правительство Китая примет жесткие меры в отношении усилий, направленных на модификацию генов: на момент написания данной статьи, Хэ находился под следствием со стороны всевозможных инстанций, начиная с местного совета по здравоохранению и заканчивая китайским министерством науки и технологий, и поэтому исчез из поля зрения. В США возможность беременности с помощью генно-модифицированных эмбрионов была заблокирована Конгрессом в 2015 году. Однако американские исследователи пробрались в китайские лаборатории, пытаясь там создать младенцев с помощью CRISPR, чего им не позволяли сделать на родине.
Как только была разработана технология модификации генов, скорость ее прогресса сделала неизбежным вероятность рождения подобного ребенка, и в скором времени кто-то наверняка должен был попытаться это предпринять. Даже если в Китае технология генной модификации не пойдет вперед, это просто случится где-то еще.
Искра
Я ездил в Китай в октябре, за целый месяц до объявлении о младенцах CRISPR, чтобы понять отношение жителей страны к созданию модифицированных эмбрионов, к самой сфере, в которой ее ученые взяли значительное первенство: из 10 работ с описанием модифицированных в лабораториях эмбрионов, восемь были из Китая, а две оставшихся — из США и Великобритании. Что бы ни происходило, именно в Китае можно об этом узнать подробнее. Если бы существовал секретный проект по созданию такого ребенка, я, возможно, мог бы его раскрыть. Мое расследование началось с Хвана, исчезнувшего из поля зрения СМИ в 2015 году.
Ученый сказал, что наше интервью в чайном домике в Гуанчжоу было первым, с тех пор как три с половиной года назад был опубликован его доклад. Даже сейчас он не хотел вспоминать ни о международном порицании, которое вызвала его работа о модификации эмбрионов, ни о растущей горе запросов, заполонивших его почтовый ящик. “Я не помню”, — отмахнулся он.
Хван был готов говорить лишь потому, что страсти улеглись, а модификация эмбрионов стала хоть и ограниченным, но приемлемым направлением исследований (Когда американские ученые модифицировали эмбрионы в 2017 году, это преподнесли как “прорыв”). Многие начали считать данную процедуру новым потенциальным способом сократить риск появления генетических заболеваний у детей будущего. Ученый постепенно все больше успокаивался. Он рассказал мне, что женился и теперь играет в волейбол. Средства для модификации эмбрионов и изменения наследственности? “Историческая необходимость” — сказал он.
Однако Хван и не подозревал о тех новостях, которые впоследствие объявил Хэ. Когда я спросил, какой совет он бы дал тому, кто спешит начать клинические испытания в клинике ЭКО, ученый сказал, что вряд ли кто-то совершает подобные попытки. “Подходящее время для этого придет еще не скоро” — сказал он.
История жизни Хвана знакома многим китайским ученым: “просто нормальная”, — сказал он. Хван вырос на ферме, однако впоследствии его семья переехала в город, чтобы родители могли работать на заводе по изготовлению запчастей для лодок и отправить сына в школу, где он отличился высокой успеваемостью.
Даже в детстве, говорит он, эмбрионы его восхищали. Он скрещивал пурпурные, белые и зеленые сорта кукурузы, чтобы создавать гибриды, а в 1990-е годы он внимательно следил за популярными докладами о попытках китайских ученых клонировать панду. “Я думал, что эмбрион — весьма таинственный тип клеток”, — объяснил он. — “В нем есть вся необходимая информация, чтобы создать что-то, однако как работает этот процесс?”
Поэтому Хван заметил, когда в 2012 году американские, европейские и южно-корейские ученые разработали универсальный новый способ изменять информацию ДНК внутри живых клеток. Названная по акрониму, технология CRISPR позволила ученым легко рассекать двойную спираль в любом месте, чтобы добавлять или удалять генетические инструкции. Все, что для этого было необходимо — это несколько сотен долларов на оборудование и нужные химические вещества.
К маю 2013 года команда MIT под руководством Рудольфа Джэниша (Rudolf Jaenisch) применила CRISPR к эмбрионам мышей, что привело к рождению первых в мире млекопитающих, модифицированных с помощью CRISPR. Однако Китай с его свободными правилами в отношении экспериментов на животных и амбициозным стремлением стать мировым лидером в применении данной технологии быстро прибрал к рукам первенство в модификации остальных представителей животного мира. “Мы потеряли мышь. Однако нам удался эксперимент с овцой, козлом и обезьяной”, — сказал Хван Синсю (Huang Xingxu), профессор биологии в Шанхайском техническом университете.
Рождение двух модифицированных мартышек в провинции Юньнань, объявленное в январе 2014 года, привело к осознанию со стороны некоторых наблюдателей, что на очереди может быть изменение людей. Однако кто предпримет подобный шаг? Какой для этого нужен вид социального взаимопонимания или глобального соглашения? Такого пока что не было.
По словам Цзюньцзю Хвана, он впервые применил технологию CRISPR на человеческих эмбрионах всего через три месяца после доклада про обезьянок. Это было, как многие и боялись, достаточно просто. “На то, чтобы закончить проект, ушло около полугода, потому что это был не очень сложный эксперимент”, — сказал он.
Для этого Хван находился в самом подходящем месте: в Гуанчжоу была большая, престижная клиника ЭКО, чье руководство было заинтересовано в исследовании. Также Хван ощущал необходимость найти новую форму лечения. Около 10% жителей растущего города с населением в 13 миллионов человек были носителями генетической ошибки, создающей риск возникновения бета-талассемии — заболевания крови. Что если можно использовать технологию CRISPR, чтобы заменить бракованный ген эмбриона на его рабочую копию? Это, по мнению ученого, станет “новой техникой”, позволяющей искоренить данное заболевание у новорожденных. В своих экспериментах Хван использовал аномальные эмбрионы, отвергнутые лабораторией ЭКО.
“Я занимался базовым исследованием… чтобы протестировать осуществимость данного замысла,” — объяснил он. Ученый признал, что “понятия не имел, как на это отреагируют”.
Пока “безответственно”
Чтобы это понять, много времени не понадобилось. Попытки Хвана заменить ген бета-талассемии у эмбрионов на нормальный иногда были успешными, однако имелись и некоторые серьезные проблемы. Технология CRISPR часто приводит к ошибкам и нежелательным модификациям, называемым “побочным явлением”. Это означало вероятность создать новые, потенциально опасные мутации. Также данный процесс не был эффективным: зачастую эмбрион получал смесь отредактированных и не отредактированных клеток, приводящих к так называемой мозаичности: та же проблема в итоге возникла и у большинства эмбрионов в эксперименте Хэ.
По мнению многих ученых именно риск нежелательных и невыявленных ошибок делает идею модификации младенцев с помощью CRISPR столь неблагоразумной. “Технология явно не готова,” — утверждает Чжэн-И Чэнь (Zheng-Yi Chen), ученый из Гарвардского университета, работающий с модифицированными свиньями в Китае. — “Неизвестно, к каким последствиям это приведет для тела человека в целом. Любые небольшие отличия могут быть увеличены в миллиарды или триллионы раз. Это может его полностью изменить”.
Результаты лабораторных исследований Хвана встревожили передовых западных биологов, пересматривавших их с конца 2014 года. Они заявили, что работа ученого является “сырой”, и сделали так, чтобы оба ведущих мировых научных издания Science и Nature отказались печатать его доклад. Однако в действительности эксперты были шокированы продвижением китайских ученых. До того, как Хван смог опубликовать свой доклад в другом месте, американские эксперты по биотехнологиям, знакомые с его трудом, призвали к незамедлительному запрету на любые модификации эмбрионов. Их призыв, опубликованный в журнале Nature, был озаглавлен: “Не модифицируйте человеческий геном”.
Он стал первым и последним организованным призывом от экспертов по генным модификациям к прекращению лабораторных исследований. Несколько дней спустя более широкая группа специалистов, публиковавшихся в журнале Science, включая Дженнифер Дудну (Jennifer Doudna), одного из ученых, открывших технологию CRISPR, пришла к заключению, что лабораторные исследования следует поощрять, однако призвала к срочной международной встрече для “исследования ответственного использования данной технологии”. В итоге данная встреча была организована на базе Национальной Академии наук в Вашингтоне, Округ Колумбия, в декабре 2015 года, охватив ведущих специалистов по биологии и этике со всех стран мира, включая Китай.
Биологи пытались понять свои собственные возможности и минимизировать риск возможного вмешательства правительств, введя ограничения на использование CRISPR. Понимая, насколько быстро развивается данная технология, Дэвид Балтимор (David Baltimore), бывший президент Калифорнийского института технологий, выступая от имени организаторов конференции, призвал нажать на паузу: пока что создавать модифицированного младенца — “безответственно”, заявил он. Предпринимать подобный эксперимент нужно тогда, когда технология будет более тщательно исследована, и будет достигнут “широкий общественный консенсус” о том, что мы вообще хотели бы изменить в геноме.
Заявление участников саммита после встречи в Вашингтоне было одобрено научными академиями США, Соединенного Королевства и Китая — последний принял это на уровне центрального правительства. Хван — младший научный сотрудник, начавший все это, не присутствовал на историческом форуме. “Меня не пригласили”, — сказал он.
Когда “нет” означает “может быть”
Год спустя в феврале 2017 года Американская Национальная академия наук опубликовала детальный ряд рекомендаций, составленных в большинстве своем ведущими американскими учеными. Руководство Академии обнаружило, что еще ни одна страна не может безопасно создать человека с модифицированными генами. Однако технология сама по себе не является запретной, заявили ученые. Пока подобный проект направлен на предотвращение серьезных заболеваний, гарантированы меры безопасности, а также выполнены и другие несколько неопределенные условия, возможно попробовать довести эксперимент до рождения модифицированного ребенка.
В Шэньчжэне Хэ Цзянькуй внимательно слушал. Будучи биофизиком и экспертом в секвенировании ДНК, он учился в Стэнфорде и в Университете Райса, но затем вернулся в Китай. У него имелась профессорская степень, финансирование и, как видимо, амбиции стать первым ученым в мире, создавшим генетически модифицированного ребенка с помощью технологии CRISPR. Согласно документам, в марте того же года, он обратился в этическую комиссию Южно-китайской больницы с предложением провести клинические испытания лечения, которое сделает ребенка устойчивым к ВИЧ. Он верил, что это поможет ему получить Нобелевскую премию. В своем докладе Хэ сослался на рекомендации Академии наук США, заявив членам комиссии, что американцы “одобрили” идею модификации генома, что в некотором смысле было правдой.
В Шэньчжэне Хэ быстро начал собирать данные, которые позволили бы его исследованию хотя бы отчасти соответствовать стандартам академии. Он сосредоточился на двух генах, чье устранение из ДНК человека принесло бы пользу для здоровья. Один из них — CCR5, без которого люди обычно не могут заразиться ВИЧ. Удаление другого гена — PCSK9 — приводит к невероятно низким уровням “плохого” холестерола и гораздо меньшей вероятности возникновения сердечно-сосудистых заболеваний.
Его идеи были очень амбициозными, но при этом они были ближе к усовершенствованию, чем к лечению, поскольку предотвращали заболевания в будущем, вместо редактирования уже существующего у эмбриона дефекта ДНК. Однако при этом они отвечали требованиям, выдвинутым в американском докладе — не использовалась CRISPR для модификации детей, если нет “разумных” альтернатив.
В большинстве случаев, если родители являются носителями гена риска наследственного заболевания, как, например, кистозный фиброз, он передается только половине их детей, поэтому данную генетическую ошибку можно искоренить во время ЭКО-процедур, проверяя эмбрионы и выбирая те, которые не унаследовали зараженный ген. Многие ученые верят, что это именно та причина, почему нет насущной необходимости в генной модификации эмбрионов. Хотя только технология CRISPR может наделить ребенка такой чертой, как иммунитет к ВИЧ, которой нет у их родителей. Вот почему Хэ посчитал, что его подход оправдан.
Студенты Хэ начали работать над тем, что превратилось в проверку более 300 человеческих эмбрионов, плюс бесчисленное количество клеток мышей и обезьян. Данный эксперимент стал осуществим благодаря западной индустрии CRISPR, которая разрослась и начала распространять компоненты технологии, зачастую получая неплохую прибыль. Например, в 2016 году Хэ направил письмо в Институт Броуди в Кембридже, штат Массачусетс, с просьбой выдать лицензию на использование важного патента на CRISPR и право на инструмент модификации генов на людях. Руководство института отказало ему, поскольку оно уже продало права на использование технологии в качестве метода лечения своей дочерней компании, Editas Medicine. Однако Хэ получил лицензию на продажу ключевых молекулярных ингредиентов CRISPR. (Один из официальных представителей Института Броуди отметил, что все его законные соглашения запрещают “любые модификации человеческого генома” и что создание модифицированных младенцев — это “явное и вопиющее нарушение”).
Команда Хэ также обратилась к научному сообществу по вопросам науки и этики. Киран Мусунуру (Kiran Musunuru), ученый-генетик из Медицинской школы им. Перельмана (Perelman School of Medicine) в штате Пенсильвания, вспомнил, как один из студентов в лаборатории Хэ заваливал его вопросами: “Вы считаете, что это разумно и оправданно?” — интересовался Фэйфей Чэн (Feifei Cheng) о некоторых экспериментах с мышами. Китайские ученые не скрывали своих намерений. В одном письме Чэн сказал: “Я думаю, что наше исследование покажет впервые…насколько эффективна и безопасна модификация генома у эмбрионов, а не у взрослых”.
Фокус на безопасности был наводящей подсказкой. Вопрос безопасности или опасности не имеет значения для экспериментального эмбриона — они все равно все уничтожаются после нескольких дней исследования в лаборатории. Безопасность важна только в том случае, если планируется довести этот процесс до беременности.
Хэ Цзянькуй даже принял участие в встречах и этических симпозиумах, нацеленных на принятие решения, стоит ли вообще создавать таких детей. “Хэ говорил, однако, похоже, не особо слушал”, — сказал Стюарт Ньюман (Stuart Newman), биолог из Нью-йоркского медицинского колледжа, посетивший в январе 2017 года семинар в Беркли, организованные Дудной, где Хэ был одним из приглашенных специалистов. Дудна всегда переживала о том, что технологией CRISPR могут начать злоупотреблять: она заявила собранию журналистов в августе того же года, что “наихудшим сценарием” стало бы объявление о рождении младенца, модифицированного с помощью CRISPR. И вот Хэ отправился обратно в Китай, чтобы именно этим и заниматься.
Даже результаты собственных экспериментов не возымели на ученого никакого действия. После модификации генов экспериментальных эмбрионов, ученый убедился на основании результатов детального изучения секвенирования ДНК, что побочных эффектов очень мало, и он способен их предвидеть. Однако ему было не так легко контролировать мозаичность — результат того, что CRISPR либо не всегда модифицирует каждую клетку эмбриона, либо изменяет их по-разному. Результаты анализов на экспериментальных эмбрионах показали, что у большинства наблюдалась мозаичность, согласно презентации в 2017 году.
Генная суперсила
Китайские ученые работают в атмосфере свободных правил. Правительство Китая хочет быть мировым лидером в области биотехнологий. В институте в Шанхае я был свидетелем выступления Чжоу Ци (Zhou Qi), выдающегося исследователя стволовых клеток, а также участника мартовской встречи в Пекине, на которой принималась новая правительственная стратегия для достижения этой цели. “Для Китая”, — сказал он — “биотехнологии являются очень важным и очень высоким приоритетом”.
Чтобы это достичь, Китай обратил особое внимание как на модификацию генов, так и на исследование стволовых клеток — ту сферу биологии, которая исследует прометеевскую способность некоторых клеток (включая оплодотворенную яйцеклетку) формировать сердце, легкие и другие части тела. В октябре Чжоу был руководителем команды, которая посредством сложного ряда операций со стволовыми клетками, модификацией генов и клонированием показала, что два самца мыши могут иметь общих потомков. Я также слышал, как он отмечал список неопубликованных результатов исследований, которые казались важными с научной точки зрения, и по моему мнению могли вызвать сенсацию.
В литературе на китайском языке я обнаружил, как разные авторы хвастались успехами и призывали быстро двигаться вперед. “В сфере технологий по модификации человеческого генома мы уже выдвинулись на передовую”, — написал несколько месяцев назад исследователь Лю Цзянь-Цяо (Liu Jian-Qiao). Лю заявил, что исследования должны быть “связаны” международными нормами, принятыми в 2015 году, однако Китай должен также влиять на эти стандарты: “Мы должны…больше стремиться к праву быть услышанными, и к большему авторитету по инициативам в сфере клинического применения исследований”.
Китай был более склонен думать о пользе данной технологии, чем США. Все команды исследователей модифицирования эмбрионов, которые я опрашивал, были явно настроены на то, чтобы в итоге применить это к людям. Некоторые из них, например, пытались определить случаи, в которых в соответствии с критериями использования CRISPR, выдвинутыми Национальной академией наук США, модификация генома может быть единственным решением. Одним из таких ученых был Фань Юн (Fan Yong), который как и Хван живет в Гуанчжоу. “На данный момент мы в основном выбираем заболевания, которые можно излечить только методами лечения с модификацией генома эмбрионов”, — написал он мне в письме. Одной из потенциальных групп, которые исследовал Фань, стали глухие мужчины и женщины, вступающие друг с другом в брак, что является распространенной практикой в такой большой стране как Китай. Если у обоих родителей одна генетическая причина потери слуха, это означает, что они не могут родить ребенка с нормальным слухом. Фань сказал мне, что по его мнению коррекция глухоты у эмбрионов — “естественный выбор для общественного здравоохранения в Китае”.
И все же ни один из китайских ученых, с которыми я говорил, не ожидал скорого рождения модифицированных младенцев. Они отмечали, что согласно правительственным указаниям 2003 года, ни одна клиника ЭКО не должна использовать генетически модифицированные эмбрионы для начала беременности. “С точки зрения технологии, а также с точки зрения реакции общественности, я не думаю, что мы уже до этого дошли”, — сказал мне Хван во время нашего разговора. Возможно это произойдет однажды, сказал он, когда технология будет более развита.
Слишком поздно
Однако в Шэньчжэне Хэ не стал этого дожидаться.
Видимо, в феврале 2018 года команда Хэ имплантировала модифицированные эмбрионы в матку женщины, личность которой осталась неизвестной. Они продолжили отслеживать беременность, брать кровь на анализ и таким образом исследовать геном близнецов. Пока остается неясным, какие представители власти дали разрешение на подобный эксперимент, если они вообще были причастны к этому. Руководство университета, в котором трудился Хэ, сообщило, что ему ничего не было известно об исследовании, проводившемся тихо, а может даже и секретно.
Возможно Хэ планировал преподнести первых младенцев, модифицированных с помощью CRISPR, в качестве сюрприза на предстоящем Втором международном саммите по модификации человеческого генома, который был запланирован в ноябре в Гонконге. Целью этой встречи было обсуждение перспективы создания таких детей, и он был одним из 70 приглашенных спикеров. “Я подозреваю, что во время своего выступления он собирался провести номер с “и напоследок” в стиле Стива Джобса”, — предположил Мусунуру, имея в виду любовь основателя компании Apple к тому, чтобы оставлять самую большую новость на самый конец. Это было бы просто настоящим постфактум — “бомбой” для всего мира. Вместо этого сообщения об экспериментах Хэ просочились в СМИ перед встречей, в связи с чем ученому пришлось поспешно выложить в YouTube ряд заявлений. Близнецов назвали Лулу и Нана. “Мы надеемся, что вы будете к ним снисходительны”, — сказал Хэ. — “Я верю, что семьям нужна эта технология”.
Недосмотр? Пока неясно. Смелая попытка исцеления? Сложно сказать. ВИЧ можно лечить или предотвратить другими, более дешевыми способами, не говоря уже о том, что он затрагивает лишь 0.1% населения Китая. Как спросил у Хэ гарвардский биолог Дэвид Лю (David Liu) после выступления в Гонконге: “Ответ на какую критическую медицинскую нужду вы пытались дать?” Вопрос попал в самое сердце — медицина не приемлет рискованных вмешательств в отношении здоровых людей. Эмбрионы, которые модифицировал Хэ, были нормальными.
“Когда я понял, что случилось, я закричал — в буквальном смысле”, — сказал Мусунуру, видевший генетические показания эмбрионов, превратившихся в девочек-близнецов. У них был “целый набор различных модификаций”, — а именно клетки, измененные всевозможным образом. Возможно окажется, что ДНК девочек тоже состоит из по-разному измененных клеток. “Появление первого генно-модифицированного младенца должно было стать тревожным событием в любом случае”, — сказал он. — “Тот факт, что это произошло именно таким образом, с использованием дефективных эмбрионов исследователями, которые либо не знали о проблеме, либо просто ее игнорировали, сделало это в 100 раз хуже”.
После того как Хэ объявил о рождении детей, посыпалась безжалостная критика. “Просто невероятно”. — сказал Фэнь Чжан, сотрудник института Броуди и один из изобретателей технологии CRISPR. Хван сказал, что действия его коллеги были “против закона, правил и медицинской этики Китая”.
Оказалось, что некоторые ученые знали о работе Хэ. Можно лишь догадываться, почему они промолчали. Однако мы знаем, чем закончилось дело в Гонконге. Джордж Дейли (George Daley), декан медицинского факультета в Гарварде и тот, кто за несколько лет до этого заявил, что у Хвана не все в порядке с головой, вышел на сцену, и, хотя он и признал работу Хэ “неверным шагом,” не осудил его. Вместо этого Дейли положительно отозвался об использовании CRISPR в клиниках ЭКО в будущем, сказав, что пришло время оставить вопрос “этической допустимости” и перейти к тому, как делать это правильно.
В своем финальном заявлении лидеры саммита даже не упомянули о критерии, который они до этого считали самым важным решением для клинического применения: “широкий общественный консенсус”. До сих пор не был достигнут консенсус о том, следует ли нам в принципе моделировать человеческих существ, и возможно мы никогда не достигнем подобного согласия. Однако заявление Хэ помогло начать обсуждение данного вопроса. Это уже произошло.
Дальнейшая судьба Хэ пока под вопросом. Его клинические испытания были приостановлены, и правительство с одинаковой вероятностью может как заблокировать возможность появления подобных детей в будущем, так и разрешить. Хэ уехал с конференции в Гонконге пораньше, сообщив, что он “останется в Китае, в своей родной стране, и будет охотно сотрудничать по любым запросам касательно его работы”.
Тем временем Хван вернулся в Гуанчжоу и продолжает свое исследование. Во время нашего интервью, которое прошло перед объявлением о рождении детей, модифицированных с помощью CRISPR, я спросил его, изменил бы он что-нибудь, если бы была возможность вернуться в прошлое. Стал бы он использовать CRISPR на человеческих эмбрионах? “Я бы снова это сделал”, — сказал он. — “Развитие науки и технологии неизбежно”.
Источник: MIT Technology Review
Автор: Antonio Regalado
