Одна из самых известных групп русскоязычной христианской сцены Imprintband уже много лет проживает почти всем составом в США, где они продолжают творить музыку, снимать новые клипы и активно гастролировать. В преддверии выхода нового альбома Refnews пообщались с бессменным лидером команды Василием Чеховским о музыке, Америке и жизни вообще.
Для каждого музыканта музыка является либо чем-то сокровенным, либо, когда артисты большие, музыка вполне уже может стать возможностью хорошо заработать на жизнь. Что музыка для тебя?
Для меня музыка – средство выражения мыслей, идей. Это то, что я хочу сказать в этом мире. И последнее время для меня музыка это, прежде всего, атмосфера. Если я могу создать атмосферу, куда втяну слушателя, то смогу донести до него то, чем мне важно с ним поделиться. Если ты завладел разумом слушателя, то ты уже сделал свое дело. Кругом есть много музыки, которая просто звучит в пустоту. Но люди любят музыку, в которой есть атмосфера, послание, смысл. Для меня, как для музыканта–христианина, важно привести человека к такому понятию, как «состояние Неба», то есть к состоянию поклонения Богу. Чтобы человек мог пережить Его присутствие.
Веришь ли ты в то, что музыка способна подтолкнуть человека к каким-нибудь негативным действиям? Например, к самоубийству или причинению ущерба окружающим?
Я не думаю, что есть музыка, которая может подтолкнуть к самоубийству. Скорее само окружение влияет на человека. Музыка – это всего лишь средство. Чем человек напитан внутри себя к моменту ознакомления с определенной негативной, в плане содержания, музыкой, то из него потом может вылиться. Может я слишком тепличный в этом вопросе, но я не верю в то, что музыка, тяжелая или какая-то еще, может непосредственно подтолкнуть человека к пагубным действиям без дополнительного влияния.
Тогда как ты относишься к запрету церковьи государством концертов в России Cannibal Corpse, Belphegor и прочих? Кроме того, например, в Америке в консервативных штатах в 1990-х проходили церковные митинги против концертов Marilyn Manson.
С одной стороны, церковь не должна лезть вроде бы не в свое дело, но с другой стороны, церковь должна иметь свое мнение. Церковь вполне может бороться за правильные ценности в обществе. Конечно, все еще зависит от влияния церкви в городе или регионе. Но если церковь в городе известна и имеет вес, то она, скорей всего, выскажет свою точку зрения. Как, например, сейчас в Америке высказывается по вопросу однополых браков. Церковь может либо абстрагиваться от происходящего, либо пытаться «светить» в обществе.
Ты как музыкант христианской сцены, видишь ли смысл пробиваться на светскую сцену? Я знаю, что ты этих целей не преследуешь, но многие музыканты стараются туда пробиться. Что ты думаешь об этом сам?
Я думаю, большого смысла вливаться нет. Часто группа подстраивается и вливается, теряя себя в итоге. Есть, конечно, группы, которые на светском рынке сразу начали путь, у них обычно, все нормально и все получается. А те, кто спустя годы пребывания на христианской сцене пытаются влиться, вполне могут потерять свою прежнюю аудиторию и взамен не приобрести новую. Я не люблю группы, которые прыгают из стиля в стиль. Я люблю, когда группа имеет свой стиль. К примеру, Океан Эльзы – у них есть оригинальность, узнаваемость, есть свой фирменный стиль и стержень. Они собирают залы, как никто сегодня из светских артистов Украины. А те, кто бросаются из стиля в стиль, теряют в итоге все. Группам из христианской среды не стоит ставить целью, влиться в светскую сцену. Напротив, должна быть поставлена цель сделать качественный продукт. И тогда цель достичь светского слушателя сама приведет музыканта к этому слушателю.
Как ты смотришь на постепенную американскую церковную либерализацию? Я имею в виду «расширение границ», когда церковь начинает потихоньку позволять себе то, что раньше бы не позволяла? Ты сам консерватор или либерал?
Я сам по себе консерватор. Я не приветствую либерализацию. Я, как гражданин США, больше республиканец, хотя ряд моментов я проверяю на соответствие с Библией, прежде чем вынести вердикт о верности мнения. Но зачастую, на основании Писания современники хотят оправдать многое, что Церковь по определению не должна поддерживать. Я даже за то, чтобы верующие в какой-то степени закрывались от лишней информации, приходящей из мира, чтоб не попадать под пагубные влияния. Мы, как христиане, должно больше помышлять о горнем, чем о земном. Тогда мы будем совсем по-другому реагировать на то, что происходить вокруг. Будем с другим сердцем ко всему подходить. Что касается Америки, то настоящие американцы почти всегда консерваторы. Многие в СНГ копируют как бы американский стиль – мода, татуировки, шляпы на голове и прочее. Но на самом деле тут, в Америке, все иначе. Настоящие американцы другие. Они живут скромнее, не выпячиваются себя. Настоящие традиционные американцы по определению консерваторы.
Вы довольно долго уже готовите новый альбом и уже несколько раз откладывали его релиз, ссылаясь на доработку в студии. С чем связанна такая кропотливость и как скоро можно будет услышать первый сингл?
В последнем альбом мы больше сконцентрировались на качестве. Я совсем по-другому подхожу к процессу. Сначала мы пробуем сыграть сочиненный трек на гитаре, пропеть его, чтоб песня пелась, запоминалась. Чтобы песня работала. Потом я сажусь за пианино, пою песню в церкви, и, если зал подхватил слова, значит, я все делаю правильно и включу песню в альбом. Я считаю, что альбом должен быть продуман, должен звучать. Треки должны быть обдуманы, прочувствованы. Мы постоянно ищем новый саунд, чтобы альбом свежо и легко слушался и через десять лет. Чтоб потом мы не жалели о том, что мы когда-то записали его впопыхах.
А к первому синглу мы уже вовсю снимаем клип. Вернее, уже почти сняли его. В октябре мы его уже выпустим вместе с первым синглом.
Беседовал Станислав Сорочинский.
