Звезды, появившиеся на церемонии награждения «Золотой Глобус» в черном сделали это в знак солидарности с бесчисленным количеством женщин, пострадавших от насилия или неподобающего поведения своих коллег мужского пола. Черный цвет означал «мужики, это — серьёзно», однако при этом глубокие декольте демонстрировали, что «мы все равно хотим, чтобы вы считали нас сексуальными, даже если нам уже почти 68 лет и у нас ухудшается зрение».
В остальном женщины мало что сказали касательно себя или этой проблемы — а мужчины и подавно. Они доверили это Опре Уинфри (Oprah Winfrey), которая умудрилась привязать хештеги #MeToo (меня тоже) и #Time’sUp (Время вышло) к истории о правах черных, одновременно заявив о себе как о возможном кандидате в президенты. Из сообщения New York Times:
«Я точно знаю, что говорить свою правду — это самый мощный инструмент, который у нас есть», — сказала Уинфри голосом возмущенного проповедника. Она вспомнила историю афроамериканки Реси Тейлор (Recy Taylor), изнасилованной в 1944 году, чьи насильники так и не были осуждены. «Слишком долго женщин не слышали или не верили им, если они осмеливались рассказать правду о власти этих мужчин», — сказала Опра, выдержала небольшую паузу, и продолжила: «Однако их время вышло». Аудитория разразилась аплодисментами. «Их время вышло!» Слушатели вскочили на ноги. «Их время вышло!»
Однако это был еще не конец речи. Знаменитость закончила свой воодушевленный монолог провозглашением «нового дня на горизонте» и предвидением «времени, когда никому больше не придется снова говорить — «Меня тоже».
На первой церемонии Голливуда с момента разоблачения Харви Вайнштейна (Harvey Weinstein) главные звезды кино были просто обязаны осудить культуру сексуального домогательства, которая особенно распространена в их сфере деятельности. И все СМИ должны были отнестись к этому уважительно. Однако журналистку Мелани Филлипс (Melanie Phillips) из London Times все происходящее привело в раздражение:
«Сложно припомнить более вопиющее выставление тщеславия, чем этот протест черных платьев. Это выглядело как просьба — «пожалуйста, щёлкните, как я выставляю на показ свою совестливость». Меня тоже! Меня тоже!»
«Эпическое лицемерие. Многие актрисы, выражавшие подобное негодование, используют свои сексуальные флюиды, чтобы привлечь хищнические взгляды мужчин-продюсеров, которых они якобы презирают. Они постоянно носят наряды, которые ничего не оставляют для воображения, открытые сверху или снизу, или вообще прозрачные. Более того, большинство фильмов и телесериалов, где они снимаются, и где на актерах вообще ничего не надето, уже давно перешли границу между обычным кино и легким порно», — добавляет она.
Даже в сам вечер демонстрации искренней добродетели, «вызывающе блестящие черные платья», как охарактеризовал некоторые чересчур откровенные наряды репортер газеты The Guardian, стали скорее «парадоксом», чем открытым противоречием. «Сложно найти способ безопасного выражения сексуальности», — написал Джесс Картнер Морли (Jess Cartner Morley). — «Мы просто еще не совсем поняли, как это все перекроить по-другому».
Вопрос как перекроить сексуальность несомненно еще какое-то время будет занимать умы журналистов и женщин, однако все еще непонятно, как это поможет предотвратить насилие, на которое жалуются представительницы слабого пола. Даже «высказывание без страха воздаяния» — «новая путеводная звезда нашей культуры», как выразилась актриса Лаура Дерн (Laura Dern), ничего не говорит нам о наличии положительных перемен в культуре.
В своей статье в прошлом месяце (19 декабря) журнал The Economist попытался осуществить эту задачу — с минимальным успехом. Во введении к статье было описано исследование, показавшее, что женщины сами не уверены в своих стандартах, когда дело доходит до конкретных ситуаций. Так, к примеру, было проведено исследование, в ходе которого сотрудник-мужчина задавал женщинам, проходившим фальшивое собеседование на должность лаборантки, три личных вопроса, имеющих скрытый сексуальный характер.
Вот что произошло:
«Ни одна из них не отказалась отвечать, не говоря уже о том, чтобы пожаловаться или выйти из кабинета. Когда респондентов спросили об этом, они сказали, что чувствовали не гнев, а страх».
При этом, когда подобную ситуацию предложили представить большой группе выпускниц колледжа, они сказали, что отреагировали бы отрицательно, как и предсказало бы большинство из нас в подобном случае.
«Экспертный совет по этике позволил эксперименту продолжиться, когда убедился, что интервьюеры не пойдут дальше непристойных вопросов. Однако видеозапись собеседований показала, насколько это предположительно небольшое домогательство сбило женщин с толку. Они наклеивали фальшивые улыбки, мычали и ахали, останавливались и сбивались гораздо чаще, чем контрольная группа. По словам специалистки по невербальному общению, ЛаФрэнс (Ms LaFrance), женщины «провалили интервью».
Однако, когда отрывки из видео показали мужчинам-студентам MBA, многие из них не увидели, что женщинам было некомфортно — они подумали, что тем было весело, и что они даже флиртовали. Когда же студентам предложили повысить оценки за каждую замеченную фальшивую улыбку, многие смогли справиться с этой задачей довольно успешно.
Специалисты The Economist отметили, что данный эксперимент помог выявить различия между тем, как женщины хотят поступать в случаях сексуального домогательства и как они действительно себя ведут.
Однако различия между мужчинами и женщинами проходят очень глубоко, и именно из-за их отрицания общество докатилось до текущего состояния. Остальная часть статьи объясняет, что необходимо сделать, чтобы создать новые нормы приемлемого сексуального поведения, тогда как в действительности у нас уже есть приличный набор норм, основанных на реальности половых отличий. Это нормы, в которых у женщин есть власть — не власть диктовать процесс на каждом шагу, а власть требовать посвящения, а именно — брак.
Ссылаясь на влиятельных мужчин, Опра слишком раздула значимость «правды» в своей речи на церемонии «Золотой Глобус». Однако правда в том, что последние пятьдесят-шестьдесят лет женщины отдавали свою власть. Секс — это ее «ресурс», и она «устанавливает цену». При этом, принимая логику противозачаточных таблеток, женщины очень удешевили секс, поэтому мужчины, использующие более прагматичный подход к интиму, смогли получить преимущество.
В результате женщинам не только приходится сталкиваться с домогательством на работе (а почему бы и нет, если повсюду они доступны), но и соревноваться друг с другом на брачном рынке, где свободных мужчин осталось мало, что заставляет их дольше ожидать появления мужа, пока их способность к деторождению снижается. Мужчины, похоже, более склонны находиться в той секции рынка, где секс дешевле, вместо того, чтобы посвящать себя семейной жизни, ведь их способность к воспроизведению потомства не поставлена на карту.
Поэтому женщинам сейчас необходимо оставить бесполезные вопли #MeToo и парад черных платьев, а вместо этого снова поднять цену секса — пока он не будет стоить брака. К сожалению, это вряд ли случится.
Сможет ли это решить проблему Харви Вайнштейнов? Конечно всегда будут подлецы, принуждающие женщин к интиму, однако если норма секса в браке снова восстановится, будет несомненно меньше подобного поведения, также как и домашнего насилия и изнасилования на свиданиях.
Если женщины будут посылать четкие сигналы, мужчины их получат и отреагируют на них. И больше не нужно будет нацеплять фальшивую улыбку, когда на собеседовании будут задавать грубые вопросы: скорее всего их даже не будут задавать, за исключением порно-индустрии. Но даже эта толпа обнаружит, что их рынок сокращается.
Автор: новозеландская журналистка Каролин Мойнихан
Источник: MercatorNet
